Привести в порядок мысли и чувства оказалось непросто. Я провела на кухне почти целый час, метаясь из угла в угол погруженных в ночной полумрак двенадцати метров в квадрате. Я специально выключила свет, чтобы Тим, даже случайно не смог обнаружить, что я беззвучно рыдаю. И самое глупое было в том, что я не знала причины своих неожиданных слез. Керимов так ловко выставил меня виноватой. С другой стороны, зачем я сказала про развлечения? Или Тимур... я действительно думаю, что он несерьезен? А разве, может быть, как-то иначе, если Тим упрекает меня в отношениях со Стасом?

О...

Забравшись с ногами на пустой подоконник, я прислонилась лбом к ледяному стеклу и, стерев упрямые слезы со щек, посмотрела на никогда не засыпающий город. Из окна открывался умопомрачительный вид на подсвеченную огнями Москву. Многоэтажки, утопающий в ярком свете проспект, и Триумфальная арка с летящими мимо нее десятками автомобилей. Картинка убаюкивала и выгоняла из мыслей лишнюю боль.

По крайней мере, Тим никуда не ушел. Закрылся в моей спальне-гостиной... и будто чего-то ждал.

- Ты не спишь? - тихо спросила, приоткрывая дверь и обнаруживая в комнате такую же темноту, какая царила на моей кухне. Оказывается, Керимов тоже выключил свет.

- Нет, не сплю, - коротко, но беззлобно отозвался Тимур, и спальня снова погрузилась в прежнюю тишину, прерываемую только приглушенными звуками ночной жизни у меня за окном. Кутузовский не замирал ни на мгновение. Осторожно ступая по комнате, я добралась до Тимура, села на пол у подножья кровати, на которой во весь свой немалый рост растянулся Керимов. Вздохнула и закрыла глаза.

- И что теперь делать?

Тим перевернулся, коснулся ладонью моей щеки и прежде, чем я успела воспротивиться его неожиданной ласке, аккуратно заправил мне за ухо несколько прядей, выбившиеся из-под заколки.

- Для начала подняться, - ответил ворчливо. - Пол холодный. Или ты хочешь простыть?

- Здесь ковролин. И окна закрыты.

- Значит, я просто хочу, чтобы ты легла рядом.

Я обернулась через плечо на Тимура, силясь в темноте, разбавленной желтым светом уличных фонарей, разглядеть выражение его лица. Но моему взгляду предстали лишь общие очертания мужчины. Линия подбородка, широкие плечи. Пальцы, по-прежнему играющие с кончиками моих длинных волос.

- Поднимайся, - еще раз настойчиво повторил Тим, и еще через мгновение я перебралась на кровать, чтобы оказаться в кольце его рук. - Я никогда не считал тебя содержанкой Калугина, - признался чуть слышно. - Но мне не нравится то, что ты по-прежнему общаешься с ним. И никакие твои "он мне помог" не изменят моего к нему отношения. Стас - мудак. И если ты ему изначально была не нужна, он не должен был тебя трогать.