1. Две полоски

Весенний дождь барабанил в окно. Я ему подвывала, усердно размазывая слёзы по лицу. Внутри меня бились противоречивые чувства: радость и ужас. А ещё паника накрыла с головой.

— Ну, перестань, — подруга погладила меня по голове и протянула стакан с водой. — Успокойся, тебе нельзя нервничать…

Я, сделав пару глотков, поперхнулась и подавилась, обдав Людку импровизированным душем. И снова заревела.

На столе прямо рядом с развёрнутой шоколадкой и початой бутылкой вина лежала узкая чёрно-белая бумажка, отдалённо напоминающая фотографию. Стоило только посмотреть на неё, и я начинала напоминать Ниагарский водопад, ещё из носа подтекать стало. Громко сморкаясь в бумажное полотенце, заботливо поданное опять же Людкой, смотрела, как она подливает Каберне в свой бокал.

— Тебе нельзя, на шоколадку, — подруга заглушила мои стенания едва ли не половинкой плитки. — Ешь. И не реви, мать!

Хрустя шоколадкой, я шмыгала носом и яростно моргала: любимая поговорка Люды явно сейчас была не к месту. Но девушке было не до этого, она свои нервы успокаивала Каберне. Тоже, нашла способ! Лучше ничего в голову не пришло? Наверное, мне, как болезненной трезвеннице, этого было не понять. Шумно допив вино, Люда посмотрела на моё измученное и сердитое лицо, улыбнулась и показала большой палец:

— Вот! Так уже лучше. Теперь рассказывай, какие планы?

— А у меня есть выбор? — тихо пробубнила и отломила ещё кусок шоколада. — Рожать буду.

— Здесь? — подруга придирчиво осмотрела мою кухню.

— В ванной, блин! В больнице! — выпалила и захрустела шоколадом. — В больнице я рожать буду.

— Не глупи! — Людка тряхнула головой и продемонстрировала мне свои рыжие и мелкие кудряшки. — У тебя условий нет: ни ремонта, ни мебели, ни денег. Вот последнее самое главное.

— Справлюсь! — сердито дожёвывала шоколад и косо посматривала на результаты УЗИ. — Прорвусь как-нибудь.

— Матери сказала?

— Ей не до этого.

— А будущему папашке?

На кухне повисла тишина. Я запихнула остатки шоколадки себе в рот и предпочла замолкнуть. Но Людка уже почувствовала неладное и теперь готова была впиться в меня до победного. Иногда в этой хрупкой рыжеволосой бестии просыпалась помесь бульдога с носорогом. И вот тогда берегись! Сейчас на своей ляжке я чувствовала этот смертельный хват.

— Мила, а папашка кто?

Вопрос на миллион. Я старательно пережёвывала шоколад, показывая всем своим видом, что рот занят. Сама же искала взглядом, чтобы ещё такого съесть, лишь бы не отвечать на этот вопрос. Шоколад кончался быстро, а Люда с торжествующей улыбкой ждала, когда я сдамся.