Твою мать! За нами послышались приглушенные выстрелы. Эрика тоже догадалась, что означают эти хлопки. Она подняла голову с вопросом в глазах:

— Кейн!

— Потом, — оборвал я ее.

Сейчас некогда было обсуждать мировые проблемы. Я подтолкнул ее к дырке, подождал, пока она окажется на другой стороне, и перемахнул через забор.

Опять подхватив Эрику, я поволок ее в спасительную тень деревьев, не остановившись даже тогда, когда мы оказались между ними. Только перестав слышать яростный лай, я замер на месте, продолжая прижимать Эрику к себе и давая ей отдышаться. Идиотка! Она не понимала, что в нее могли попасть? Самое паршивое, что я не взял с собой оружие, отправляясь на прогулку с девушкой. А ведь у меня было плохое предчувствие, правда, я считал, что это из-за бала! Я прислушался к себе. Странно, но ледяная иголочка никуда не делась и, мало того, словно увеличилась в размерах. Что, неприятности еще не закончились?

„Надо полагать, нет“, — прокомментировал внутренний голос.

— Кейн, они что, стреляли? — спросила меня Эрика.

— Да, — подтвердил я. — Теперь ты понимаешь, чего я боялся?

— Но откуда…

— Там бойцовые собаки, Эрика. Это просто в целях самосохранения. Больше ты туда не пойдешь.

— Но Кейн…

— Нет, я сказал, ни со мной, ни без меня. Идем домой. Можешь обижаться сколько хочешь, это в целях твоей безопасности.

Я не мог допустить, чтобы Эрика была там. Неважно, буду я сопровождать ее или нет. Это слишком опасно. Сегодня мы отделались легким испугом, но в следующий раз нам может так не повезти. Я вывел Эрику из парка, мы молчали. О чем думала она, я не знал, но меня ужас пробирал при мысли о том, что Эрика могла пострадать. Один я как-нибудь отбился бы, но вместе с ней — это гиблое дело.

* * *

Эрика надулась на меня. Это было совершенно ясно, как ясно и то, что она не собиралась выполнять мой приказ. Весь вечер она ходила с видом оскорбленной невинности, а ночью, когда я, как обычно, начал целовать ее, недовольным голосом заявила, что хочет спать.

Эрика могла обижаться сколько угодно, но у ее тела было другое мнение. Ночью она, естественно, сама того не понимая, прижалась ко мне. Я не стал возражать и обнял ее. Эрика только опустила голову на мое плечо и опять крепко заснула. Остаток ночи мы провели в объятиях друг друга.

Утром я проснулся от того, что Эрика, все еще прижимаясь ко мне, легко поцеловала мое плечо — там, где могла достать, не поднимая головы.

— Ты больше не сердишься? — спросил я, надеясь — за ночь она успела успокоиться и понять, что я был прав. Не давая ей времени подумать и ответить отрицательно, я поцеловал ее. В первый момент Эрика дернулась, словно хотела высвободиться, но почти мгновенно расслабилась и ответила на поцелуй. Поцелуй, начавшийся как нежный, постепенно начал перерастать в страстный и горячий. Во время сна Эрика перекинула одну ногу через мое бедро, и сейчас ее влажный центр вжимался в мою эрекцию.