Я же только вытаращила глаза на нее, покрутила у виска с характерным присвистом и села обдумывать, как же строить жизнь дальше, когда одна постоянная в уравнении оказалась переменной. А переменная, вернее переменный, как и предполагалось не особо хотел помогать материально своей дочери. Дабы не обделить своего будущего сына и дать “самое лучшее”. После этой фразы я обалдела, но все аргументы и доводы, типа “Лера тоже твой ребенок” прошли мимо ушей супруга.

Сидела и думу думала, не одна, с Лёлей- Ольгой Владимировной Болотовой. Лучшей подругой и соседкой по подъезду в одном лице. Она цедила второй бокал вина, а я смотрела перед собой и вела нехитрые подсчеты.

Что мы имеем на данный момент? Квартира- это раз. Своя. Три комнаты и огромные счета за коммуналку. Осталась в наследство от родителей.

Машинка японского производства, старенькая и красненькая- почти мечта любой дамы. “Девочку” я свою любила не смотря на ее преклонные лета, служила она мне верой и правдой, и надеюсь, прослужит еще- это два.

Должность девушки-улыбки на ресепшене офисного здания по выходным. В котором находилось практически все, что можно пожелать. Начиная от тату салона и заканчивая ритуальными услугами. Работа была не пыльная, в выходные посетителей минимум, так как семьдесят процентов организаций не функционировало. Отсюда и все вытекающие в виде минимальной зарплаты, но приятной компании и легких бесед с ребятами из охраны, которые дежурили- это три. И тут, из моих подсчетов меня вырвала Лёля:

— Марусь, ты меня пугаешь, начни хотя бы моргать. На. Вот, попей чайку.

Я же проморгалась и уставилась на нее:

— Не сходится…

— Что не сходится, Марусь?

— Дебет с кредитом не сходится, где денег взять?! Лерку в сад не возьмут, мы записывались на три года, а ей сейчас только полтора. На что жить? — жалобно спросила подругу.

— Ну, ты что. Дядька тебя не бросит. Он же любит тебя, как родную, а может даже больше, чем своих оболтусов, — улыбнувшись, сказала подруга.

— И сколько мы будем сидеть на его шее? Он еще не знает, что Лёша ушел. Честно говоря, боюсь признаваться. Не хочу лишних расспросов, он и так его не особо жаловал. Может он его придушит, а? И легче станет, — спросила с надеждой.

— О-о-о, смотрю, чувство юмора начинает возвращаться. Это отлично! Ты бы позвонила дяде Сане, да сказала. Вторая неделя пошла, как разошлись. Он тебе точно уши открутит, если узнает от чужих людей.

Я согласно кивнула:

— Завтра с утра позвоню. Честное слово!

— Марусь! Я что тут думаю, тебе же предлагали постоянное место: пять через два. Ты еще не отказалась?