— Предлагаю выпить, — заявил Михаил и поднял запотевшую стопку вверх.

— Хотя тост скажи какой-нибудь, а то, как школьники пьем одну за одной, пока не отец ремнем не отлупил, — беззлобно поддел друга Артем, туша очередную сигарету. Мужчины за столом засмеялись, тоже поднимая рюмки вверх.

— За встречу, братья. Жизнь сейчас такая, одному Богу известно, сколько нам уготовано, — вдруг став серьезным, произнес Мишка, возвышаясь над столом. В этот момент, мимо пронеслась официантка, оставляя после себя шлейф сладких духов, успевая подарить мужчинам свою улыбку. Мишка чуть шею не свернул, пока провожал взглядом обтянутый платьем зад.

— Ты не отвлекайся, дорогой, продолжай, — заулыбавшись, отозвался Ваня, отправляя в рот кусок рыбы. Мишка кашлянул и повернулся к друзьям.

— Хорошие у тебя тут работают, — с видом истинного ценителя женской красоты, Миша обратился к Андрею, — Так о чем это я? Предлагаю выпить за встречу, мужики, — поочередно чокнувшись с мужчинами, Миша опрокинул в себя стопку холодной водки.

— Дорогие друзья, наш вечер в самом разгаре, а значит пришло время для подарка нашему сегодняшнему имениннику. Илья Владимирович, поздравляем вас от души и дарим вам неповторимый голос неповторимой Эльзы. Поприветствуйте громкими аплодисментами, — буквально проорал в микрофон местный клавишник Денис и в полном нетерпении повернулся к сцене. Основной свет в зале потух, оставляя легкий полумрак. Прожектор светил одним пятном в самый центр сцены, туда где сходились две части ярко-синих габеленовых штор. По ресторану прокатились первые звуки клавишных и в разрезе тяжелых портьеров появилась женская ножка.

— С каких пор Санта отмечает свои дни рождения здесь? — наклонившись к уху Андрея, спросил Артем, не сводя глаз со сцены. Эльза появилась полностью, обхватывая пальцами, облаченными в черные длинные перчатки, стойку микрофона. Черное платье сидело на ней как вторая кожа, удивительно обтягивая стройный силуэт.

— Жил был художник один, домик имел и холсты. Но он актрису любил, ту, что любила цветы, — немного взволнованно улыбнувшись, как показалось Исаеву, девушка тряхнула копной рыжих волос и устремила свой взгляд в центр зала, где сидел именинник со своей свитой.

— Он тогда продал свой дом, продал картины и кров. И на все деньги купил целове море цветов.

Исаев совсем не разбирался в том, кто имел слух, а кто нет, но девушку было приятно слушать. Кстати, смотреть на нее тоже было приятно.

— Миллион, миллион, миллион алых роз. Из окна, из окна, из окна видишь ты. Кто влюблен, кто влюблен, кто влюблен, и всерьез, Свою жизнь для тебя превратить в цветы, — она прямо со сцены протягивала руку виновнику торжества, пока тот сально улыбался ей, вытирая жирные губы салфеткой. Кто ж в такие моменты жрет, придурок? Тебе тут такие подарки дарят, а ты поросенка икрой заедаешь. Впрочем, никто ничего ему не сказал бы все равно, потому что Санта это Санта, он за свой праздник заплатил, будь добр, отработай.