- Понятно. Ты доктору показывалась?

- Нет...

- Почему, Юля?

- Я боюсь... - сглотнув, я помимо воли ощутила его осязаемое беспокойство и сожаление в его голосе, подсознательно признавая в нем сильного, готового взять на себя ответственность. – я когда-то спросила... в школе. На уроке анатомии у училки, что это... Она сказала, что придется колоть...  И боль адская... Представь, перед всем классом, я очень испугалась. Спросила, нельзя ли наркоз, а она ответила, что доктору надо видеть реакцию...

- Юля, это варварские методы. Их больше никто не использует. Когда утихнет это метание братков, я отвезу тебя в клинику, и ты никогда больше не вспомнишь, как болит. Обещаю. Сейчас, ответь – можешь сгибать колени? Не болит?

- Больше нет...

Я тогда решила, что он смягчился... Наивная дура.

- Я, наверное, должен извиниться, - донесся до меня его голос. - Я не должен был причинять тебе вчера боль, особенно такую сильную. Начинать стоило с более легкой. К такой ты пока не готова.

Когда до меня дошли его слова, все вокруг словно престало иметь значение. Что значит это безжалостное пока?

- Но в этом есть и твоя вина. Больше никогда не смей мне сопротивляться. Чем скорее ты поймешь, что все будет по моим правилам, тем лучше.

Нервы не выдерживали. Я набрала полные легкие воздуха.

- Дима, прекрати это. Мы заигрались.

Это был уже совершенно иной человек. Убивала интонация - именно своей искренностью. Ни грамма пафоса, бравады и прочих понтов. Уверенность и серьезность сразу дали понять, что он не шутит. От его холодной улыбки мне стало еще хуже.

- Юля, мы вчера это обсудили. Я лишил тебя права называть меня по имени. Господин. Хозяин. Мастер. На твой выбор. И за право выбора стоит поблагодарить.

Он определенно сошел с ума. После этого заявления мой характер, презрев вчерашнюю боль, вновь напомнил о себе. Протест оказался сильнее страха.

- Да у тебя крыша поехала! - его лицо не дрогнуло. Ничего, обломается! - ты зашел слишком далеко, ты это понимаешь?! Ты изнасиловал меня вчера! Я не буду играть по твоим е..нутым правилам! Ты немедленно везешь меня на вокзал, и я возвращаюсь в Феодосию. Где моя одежда, тварь?!

Дима остался недвижим. Затем вздохнул.

- Сядь. И прекрати истерить. Я не стану наказывать тебя за это лишь потому, что ты еще не пришла в себя и не до конца осознала свое положение. В этом я тебе помогу, и это будет не трудно. Но сперва предлагаю тебе позавтракать. Потом вернемся к твоему молчанию. Если тебе наплевать на собственное здоровье, то мне – нет.

- Из миски на цепи, как в твоей дебильной садо-мазо-порнухе? - я понимала, что скоро начнется истерика, но это от меня не зависело. Дима почти ласково улыбнулся в ответ на мою тираду.