За что тебе все это? Юля, я никогда тебе не откроюсь. Я могу признаться лишь самому себе.

Потому,  что ты пыталась похитить сердце не того человека. Не с тем ты решила играть белыми фигурами. Это сердце тебе не по зубам. Потому что, пока оно в твоих палацах - я не отпущу тебя. Держи. Мне не жаль. Но за те чувства, что ты во мне пробудила, я не остановлюсь ни перед чем. Я сделаю тебя своей. У нас впереди долгие 12 дней.

12 суток, 24 часа в каждых. И за это время я сломаю тебя и отстрою по новой. Называй это, как хочешь. Извращением. Жестокостью. Ненавистью. Слабостью. Беспощадностью. Безжалостностью. Эгоизмом. Манией величия. Криминалом. Преступлением. Безумием. Одержимостью.

Я называю это любовью.

Была уже глубокая ночь, когда ноги сами принесли меня к двери ее импровизированной темницы. Охренительно позднее время, два часа ночи. Сейчас это не имело значения. В любое время, при любой погоде и политическом раскладе, у меня есть абсолютное право воспользоваться ею по своему усмотрению, не спрашивая на то согласия.

Поворот ключа. Ну, что у нас прилетит первым из этой оглушающей тишиной темноты? Не прилетело ничего. Уже легче. Нащупав выключатель, я включил приглушенный мерцающий свет, заливший комнату лунным сиянием. Напряжение изматывающих часов сломало ее. Смягчив боль этого отчаянного падения крепким сном, успокоившим изнасилованное собственными догадками сознание. Даже во сне она стремилась спрятаться от безжалостной действительности, сжавшись калачиком, обхватив себя руками, словно это могло сделать ее невидимой для меня.

Я не сразу понял, что не могу двинуться с места. Что цепь с гладкими стальными оковами даже не раскачивается в моей ладони. Я просто смотрел на нее, спящую, позволив эмоциям сражаться на арене друг с другом, даже не делая ставок на победителя. Потому что триумфатор не будет диктовать мне свои правила. Даже в том случае, если они созвучны с моими желаниями.

Неравный изначально бой, а здравый смысл никогда не принимал в нем участия. Жажда власти протянула руку великодушию, загнав клинок в ножны. Сегодня мир, дружба, жвачка. Наверное, я сам устал. И, когда она спала, у меня не было необходимости держать лицо.

 Мягкий ковер поверх паркета поглотил мои шаги. Мне не хотелось, чтобы она просыпалась. Это не закончится ничем хорошим для нее. Минимум - закинутыми мне на плечи ногами. Максимум же добьет ее окончательно.

 Цепь с глухим звоном оплела столбик решетки кровати. Ускорив одним своим наличием ненормальный пульс, бьющий о стены самоконтроля. Оторвать ее скрещенные руки от груди оказалось гораздо сложнее. Даже во сне она пыталась сбежать и закрыться от моей власти. Миг, и сталь безжалостным поцелуем оплела ее правое запястье. Юлька протестующе  застонала и зашевелилась. Перехватив левую руку, я решительно защелкнул второй браслет. Ее руки даже сквозь сон устремились в исходное положение, натянув цепь до предела. Даже во сне сознание искало хотя бы символической защиты.