Бог вместе с моим Ангелом-Хранителем в этот момент, видимо, так и сочли нужным. Пришел сценический дебют темных сил.

       На каком ударе я перестала чувствовать боль? Да на первом. Ничего. Ни боли, ни пожара в изнасилованном горле, ни привкуса его спермы. Ничего. Он, кажется, и не бил меня по-настоящему - или же физическую боль вытеснила иная. Я плохо помню сейчас этот кошмар, чтобы пересказать его в деталях, даже ценой ваших шокированных глаз и осязаемого пламени праведного гнева. Помню только, что до последнего верила, что игра прекратится над самым высоким обрывом с острыми бивнями прибрежных скал, на которые, если я упаду, никогда больше не встану. Что делал он? Он меня в этом не разубеждал. Он подпитывал эту шаткую надежду ядовитой лаской голоса, от тембра которого еще совсем недавно я превращалась в податливый воск. Когда сознание, не выдерживая боли, готово было подбитой птицей рухнуть к его ногам, к носкам этих черных туфель, поцелуя которых он так от меня и не добился... Тогда в ход шло одно из самых страшных человеческих оружий. Ласка и фальшивое ощущение безопасности, вопреки всякой логике, заставляющее поверить, что все хорошо, больно больше не будет, теперь все закончится. Душа рыдала кровавыми слезами облегчения, избитая гордость из последних сил держала глаза широко распахнутыми, кривила избитые губы в подобии улыбки - ну что, Юлька, "героям слава?" Выстояли? А я не успевала ей ответить, потому как, вслед за этим, мой личный фатум наносил очередной удар Его руками.

       Больно не было от цепи к кольцу этой черной моральной удавки, которая за эти недолгие дни истерла мою шею, о чем я молчала, сжимала зубы, чтобы униженно не просить избавить от нее, хотя бы на время сна. Казалось бы, что такое - щелчок карабина? Просто звук. Никому, наверное, кроме меня не понять, как кроит сознание острым лезвием на "до" и "после" ощущение того, что ты на привязи. Действительно, продолжение воли и рук того, кто заграбастал себе право назваться твоим Хозяином. Сердце просто падает вниз, и гаснет свет в холле ЦРУ моего сознания. Край пропасти все ближе, как бы ты не замедляла шаг, твой оживший кошмар неумолимо толкает в спину, не позволяя свернуть с пути. Тебе не нужно знать, что он при этом думает, но дар чтения чужих мыслей, хренова дьявольская благодать, снизошел именно сейчас, зацепив рикошетом его. Такая малость, цена не допустить безоговорочного падения, казалось бы... Но не знаешь, что убьет тебя вернее. Прикосновение губ к черной бездушной коже этих крутых туфель или последующий полет его безумной фантазии.