- Для ребенка, воспитанного на Dolce&Gabbana, нет ничего невозможного, - это безобидная ирония. Я очень на это надеюсь. Как и на то, что мне в спину сейчас полетит снежная буря, составив остроконечными гранеными микрольдинками абсолютный ноль его голоса "ты забыла свое место?". Почему мне хочется именно этого? Это уже привычно. Что-то другое заводит в тупик. Испуг-надежда гаснет, не получив подтверждения, пока меня не отрезает от мира моей темницы белая дверь ванной комнаты, а в голове рождается хит Сереженьки Зверева... Привет, безумие. "Чуваки западают на Dolce&Gabbana"... Сергей, ты что-то знал. Долбаный пояс из кожи питона с аналогичной надписью стоил мне сегодняшнего кошмара. Виноваты Доминико и Стефано.       Холодная вода... Проходит чуть-чуть времени, прежде чем руки начинает колоть иголками, а веселая мелодия утихает в голове. Закрываю кран, подношу их к щекам. Холод с некоторых пор стал моим постоянным спутником, и мне скорее комфортно, чем нет. Человек привыкает ко всему, выходит? Что это - зарождающийся стокгольмский синдром или же меня начинает затягивать эта извращенная бездна под названием БДСМ? Ловлю свое отражение в зеркале. Привет, родная, давно не виделись. Я и не знала, что шелк цвета индиго с серым отливом настолько мне к лицу, с ним глаза кажутся такими зелеными, что потрясенно моргаю и подаюсь вперед с намерением рассмотреть себя в деталях. Теперь понятно, почему Настя сравнила меня с персонажем вампирской трилогии, в силу неестественной постстрессовой бледности. Скулы стали более очерченными без всяких румян, все черты лица приобрели циничную заостренность. Модельное агентство Models imegement, в которое меня с первого курса безуспешно пытается затащить Лекси, сейчас бы пообещало полцарства за право заполучить меня в свои ряды. Невзирая на то, что глаза словно запали. Темные тени... Рваное движение, два росчерка консилера. Я не привыкла видеть себя такой. Расстегиваю пуговицы, опустив рубашку с плеч. Твою мать, вот, к чему были его приколы насчет того, что меня плохо кормят. По выступающим ребрам и ключицам впору изучать анатомию. Это уже не я. Это какая-то другая Юлька Беспалова. Стараясь не замыкаться на этом умозаключении, обвожу взглядом периметр комнаты... Останавливаюсь на душевой кабине, на мозаике черно-песочных плиток и такого же керамогранита, чувствуя, как внезапный жар, зародившись в области сердца, поднимается выше, и поспешно отвожу взгляд... Да лучше б я этого не делала. Отражение мстит мне за проявленную слабость - пугающая уязвимость в глазах, порозовевшие скулы... После того, что он со мной вытворял, я еще могу чего-то стесняться?! Писец, ранимое создание...