Калли смотрела поверх обеденного стола на Джеймса, и её тревога и нетерпение было очевидно. Его обуревали те же чувства.

Зал в замке Кара небольшой, но они же в средневековом замке. Пропорции тогда были другими. Для того времени размер зала подходил. Тут было большое восстановленное готическое окно с кованой решёткой с узором и витражом, встроенное в двухметровую нишу, демонстрирующую толщину стен. В окно проникало мало света, и комнату освещали искусственно. Электричество провели годы назад, и лампочки озаряли зал на двух кованых железных люстрах над столом. Картины прошлых владельцев и красивые гобелены прикрывали кирпичные стены. Ковры лежали на неровных половицах. В одном конце зала был большой камин, который восстановили, и в нём трещал огонь, а в воздухе пахло горящими поленьями. Обычно Калли нравился запах, и она была уверена, что стражи-люди были благодарны за огонь в холодные весенние дни. Но всё в замке Кара удушало. Хоть Калли и не говорила Коналлу, она ощущала себя пленницей с того мига, как вошла в замок Джаспера Эшфорта. Стражи — оборотни и люди днём, вампиры ночью — следовали за ней и Джеймсом всюду. Было не так сложно терпеть это, когда была связь с Коналлом, но от него ничего не было слышно, и Эшфорт не говорил.

Миллиардер поставил стражей по углам зала, всюду были глаза и уши. Калли знала по визиту в Эйлен-Донан, что в средневековых замках в залах были небольшие дыры для шпионов, чтобы хозяин мог подслушивать гостей. Она не удивилась бы, используй их Эшфорт. Калли в миллионный раз с начала болезни проклинала бесполезность своего тела. Когда-то очень сильное, теперь сковало её, и это пытка. Полагаться на инвалидную коляску, когда раньше она была быстрее ветра. Полагаться на Джеймса, которого раньше хотела видеть своим мужем, а теперь он возил её по замку в проклятом кресле-коляске! Крик раздражения застрял в горле, и Калли подавляла его, скрывая бодрым поведением, чтобы брат и стая были счастливы. Она не хотела показывать им своё отчаяние. Если Коналл в опасности, она ничего не могла поделать, и горечь из-за бессилия росла с каждым часом. Калли старалась сохранять позитив, радоваться времени, которое ей отведено; быть благодарной, что она родилась в необычном мире и была в любящей семье. Но каждый час без вестей от брата Калли теряла оптимизм всё быстрее.

— С ним всё будет хорошо, — сказал Джеймс. — Это же Коналл.

Калли не была так уверена. Её брат нашёл бы способ связаться, если бы мог. Она хотела возразить, но шум снаружи остановил. Она и Джеймс повернулись к входу в зал, когда тяжёлая деревянная дверь открылась. Два стража и Эшфорт вошли, и глаза Калли расширились при виде молодой девушки в их руках.