Однако, ступив в коридор, застыла как вкопанная. В груди сдавило так, что стало трудно дышать.

Из покоев Макса вышла... Лена. Что-то там начала мурлыкать ему на прощание, повернувшись лицом к двери – он, видимо, стоял на пороге.

Диана пошатнулась. Внутри всё словно выжгло. Хотелось где-нибудь лечь и умереть.

Она развернулась и, не чувствуя под собой ступеней, куда-то зашагала. Кажется, вниз.

Как оказалась в саду, не помнила. В мозгу трепыхалась только одна мысль: она ему не нужна!

Откуда вообще взялась эта наивная надежда, что она что-то для него значит! Несколько поцелуев? Взгляды, в которых тонула без остатка? Но кто сказал, что он не дарил их и Лене? С чего уверенность, что не целовал её? Ведь не раз же замечала, что он присматривается к Лене. И продолжала, идиотка, во что-то верить, надеяться.

Или ему интересно крутить сразу с двумя?

Диана остановилась и прислонилась спиной к стволу дерева.

Слёзы душили. Грудь будто тисками сдавило, вдыхать получалось с нечеловеческим трудом.

К чёрту, всё к чёрту!

Если не предатель, то двуличный кобель!

Конечно, можно было бы предположить, что Лена заглянула к нему за чем-нибудь, за теми же картами, например. Но это если бы он не проявлял к ней интереса раньше. А интерес был! И очень даже неподдельный.

Да и братец его ехидненько так спрашивал: «Как ты думаешь, хорошая из них вышла бы пара?» Да замечательная! Просто очаровательная пара!

А испытание! Леночка у нас крутейшая одарённость, а Диана лохушка, которой только и можно как собаке сказать «молодец». Хорошо ещё по голове не погладил и вкусняшку в рот не сунул.

И вообще, когда заходишь что-нибудь спросить, то из двери выходишь задницей к хозяину. А эта развернулась на сто восемьдесят и что-то там воркует. Кобель, между тем, стоит на пороге, всё это радостно впитывает да поцелуйчики воздушные посылает. Чмок-чмок-чмок!

Тьфу!

Никому верить нельзя! Ни одному мужику!

Злость на отнюдь не прекрасную половину человечества на время подействовала как душевное обезболивающее.

Но совсем ненадолго. Скоро в сердце опять защемило. И снова вернулась мысль, что этот негодяй заигрывает сразу с двумя.

А что, если он выбирает, с кем ему лучше?