— Язву заработаешь, с утра курить… — промурлыкала, по-другому и не скажешь, Елена, делая вид, что не замечает крайнего недовольства запечатленного на лице человека, которого она не единожды предала в своей жизни…
— Печешься о моем здоровье? — изогнул брови Кирилл, демонстративно делая очередную глубокую затяжку, а затем выпуская дым в открытое окно.
— Нет.… Но хочу предупредить, что инсульт тебе обеспечен, если будешь глотать такие дозы никотина, — ответила блондинка, стараясь не выдать, как она напряжена, лишь изящными пальчиками с ярким маникюром сильнее перехватила ремешок от сумочки. — Кирюш, мы так давно не виделись… — натянуто улыбнулась женщина, а Чертанов поморщился, внутренне содрогаясь. — И я…
— Для тебя я — Кирилл, — перебил он свою бывшую пассию, не дав договорить. — Кажется, мы это уже обсуждали и ни раз, так ведь? Ни Кир. Ни Кирюша… Кирилл!
Госпожа Темная сжала губы на мгновение, но затем на ее лице вновь появилась белоснежная улыбка…
— Хорошо-хорошо.… Не злись,… прошу тебя… — медовым голоском попыталась умилостивить она стоявшего напротив окна мужчину, который в очередной раз убедился — насколько прекрасная из нее бы вышла актриса. — Я к тебе по делу…
— Дай угадаю… — деньги? — даже не стараясь скрыть свое раздражение, спросил Чертанов, затушил сигарету, и, пройдя к столу, сел в кресло.
— Кирилл…
— Их больше не будет, Лен… — перебил Кир явно шокированную его словами женщину.
— Но…
— Без "но"… Палки вставлять в твой "охренительно-прибыльный" бизнес я не буду, — сказал спокойно Чертанов, имея в виду несколько магазинчиков с брендовой одеждой, которыми заправляла вдова Владислава Темного. — Но больше и копейки на него не дам.
Елена открыла рот, и, так, и не сказав ни слова, закрыла его…, смотря на бывшего любовника удивленными глазами, явно не ожидая от него такого подвоха.
— Надеюсь, ты меня поняла, — посмотрел ей в глаза Кирилл, словно предупреждая. — Если Стас сочтет нужным помочь бывший невестке — пожалуйста. Я же благотворительностью больше не занимаюсь. Дверь там… — указав рукой на выход из кабинета, развернулся он в кресле спиной к раздражавшей его до придела женщине.