— Лера знает… кто я, — словно против воли выдавил из себя Кир.

— Рассказал?

— Да, — сделал глубокий вдох Чертанов, надеясь, что это приведет в движение воздух, застывший в его легких.

— Все?!

— Почти, — ответил он другу, и между ними повисла тишина, нарушаемая только мелодичностью голоса Ренарса Кауперса, чья во истину нетленная композиция вот уже почти полтора года стояла на телефоне Алисы Темной, радуя ее, с каждым звонком мужа.

Стас и Кир молчали, потому что каждый из них знал, что означает это "почти"… Потому что у каждого из них в жизни было это свое конкретное — "почти"

— И ведь не струхнула, глянь, — внимательно посмотрев на Чертанова, произнес Темный, несколько минут спустя.

Наблюдая сегодня днем за Кириллом и Лерой, Стас отметил, что характер друга изменился… Кир действительно стал — легче, веселее, хотя, к чему лукавить, и отдавал временами прежней тяжестью….

— Судя по тому, что видела с утра Лис, у вас все путем. Или нет? — нахмурив брови, поинтересовался бывший одноклассник у Кирилла.

Чертанов достал из пачки сигарету и, щелкнув зажигалкой, отрицательно покачал головой:

— Она не боится меня.… И говорит, что любит… — сказал Кир так тихо, как, будто сам не мог до конца в это поверить.

— Так в чем же дело?

— Ты, же знаешь! Такие, как я, видимо рождаются с душой, проданной дьяволу. Для меня нет ни хорошего, ни плохого. Только цели и жертвы, — угрюмо посмотрев на друга, произнес Чертанов, и теперь его голос звенел сухо и хрипло, как перетянутая на колке гитарная струна. — Не люди — "фантики", — хмыкнул он, вспоминая это чертовски, на его взгляд, верное определение, которое когда-то дала им с Темным Алиска. Это слово она налепила им со Стасом на лоб, как горящую нейлоном бумажку — им не пришлось даже слюнявить и прижимать рукой, так быстро оно прилепилось само…

— Кир, не передергивай….- в тон Чертанову возразил Стас, и тоже вытянув из пачки сигарету, принялся методично мять ее в руке. — Ты же понимаешь, что это не так…

— Тебе напомнить, "кто" я? Забыл?

— Не кричи, — оборвал друга Стас, и все же нарушил обещание данное жене — закурил. — Чем я лучше тебя, Кир?! Скажи…? Но ведь живу.… И… счастлив…

— Да у меня руки по локоть в крови! А, она…. Черт! Да она до четырнадцати лет по воскресеньям в церковь на службу ходила! — подняв голову Кир, повернулся, жестко провел по своему лицу и волосам ладонью, и глянул на Темного каким-то непривычным, совсем уж тяжелым взглядом.