Чувствовать что-то невероятное, что он делал своими губами и языком, видеть его и слышать — было подобно взрыву… Я впилась в плечи Кирилла ногтями, набирая в грудь воздух и тут же медленно выдыхая его. Сейчас мне было наплевать, оставлю ли я метки от ногтей на его коже, порву ли его дизайнерскую рубашку… Сейчас все мои ощущения сосредоточились в одной точке… — там, где язык Кира дразнил меня, заставляя раз за разом кричать.
— Еще…, Кир…, пожаааалуйста… еще… — а в низу живота уже сгущалось знакомое напряжение…
— Тише, сладкая, — густым хрипловатым голосом рассмеялся он. — Своими стонами, ты просто выворачиваешь меня наизнанку… — его умелый язык проник в меня, вышел, покружился вокруг клитора, а потом легонько пощелкал по распухшему комку…
— Ааа-хааа, — закричала я, чувствуя как, мое тело содрогнулось от прокатывающихся по нему волн оргазма. Никогда, никогда еще я не испытывала такого офигенного наслаждения! И только когда пик этого самого наслаждения, наконец, спал, а я слегка расслабилась, Кирилл, поднял голову, взглянул на меня и, облизав губы, многозначительно произнес:
— Видишь? Я же говорил…, что уложимся.
Я кивнула ему, все еще не дыша…, пересчитывая хвостатые звездочки, летающие перед моими глазами.
Мужчина медленно поднялся с пола и, убрав с моего лица волосы, тут же впилась губами в мой рот.
— Кир…, это… было… классно, — сумела я промолвить между поцелуями.
— Да? — спросил он с самодовольной ухмылкой.
— Да, — ответила я, улыбаясь.
И тут раздражающе громкая мелодия его телефона безвозвратно погубила безмятежный миг душевной близости между нами.
С явной неохотой Кирилл отодвинулся в сторону, взял со стола телефон и посмотрел на экран.
— Твою мать! — выругался он, увидев имя звонящего, а я почти физически ощутила, как напряглись и закаменели его плечи под моими ладонями. — Да? — не особо приветливо рыкнул Чертанов, оттолкнулся от стола, и жестом руки указал мне на мою рубашку и сарафан, приказывая привести себя в порядок. — И Вам не хворать…
Я с разочарованной миной на лице показала мужчине язык, и, спрыгнув со стола, каким-то чудом удержавшись на сумасшедшей высоты каблуках, поправила на себе задравшийся вверх подол сарафана.