Но мужчина стоял молча, нахмурившись и плотно сжав губы. Моё сердце глухо билось под рёбрами. Внутри поднималась волна разочарования. Господи, и это всё, что он может сказать? Да, понимаю, слишком неожиданная новость. Но и для меня тоже! Тест только вчера утром подтвердил внезапную догадку…

— Я беременна, — повторила в отчаянии, пристально глядя на будущего отца. — Разве ты не рад?

Он шумно выдохнул и пригладил растрёпанные ветром светлые волосы.

— Ты же знаешь, дорогая, сейчас мы не можем себе этого позволить.

— Но это уже случилось! — воскликнула я, не заботясь, слышат ли меня проходившие мимо пассажиры. По правде говоря, всё это, окружающие, друзья, деньги, — всё было мне безразлично. Важны сейчас только я, новая жизнь у меня под сердцем и он, отец моего ребёнка.

Но тут во взгляде мужчины помимо внезапной растерянности появилось нечто похожее на обречённость.

— Придётся сделать аборт, иначе ты потеряешь работу.

К глазам подступили слёзы, но я их сдержала.

— Да плевать на работу… Ден, услышь меня! Ребёнок — это же чудо! Пусть незапланированный, да, действительно будет очень трудно! Но ведь мы же любим друг друга, значит, справимся! Я даже не сомневаюсь в этом. Аборт — это большой грех, нельзя его делать… — и тут же осеклась, глядя, как Денис разворачивается и идёт к трапу.

— Ты куда?

— Я не собираюсь обсуждать это при всех.

Прохладный ветерок донёс аромат дорогих духов какой-то женщины и пронзительный смех. Вцепившись руками в серебристые поручни, я закрыла глаза. К чёрту веселье и эту поездку! На кой хрен мы потратили последние деньги, чтобы купить билет на дорогущий круиз? Если бы знать ещё три дня назад… Как глупо было не придавать значения странной задержке, непонятным приступам головокружения и той ночи, на утро после которой у меня разыгралась мигрень, и вместо одной таблетки я по ошибке приняла другую…

Из глаз брызнули слёзы. Денис не хочет этого ребёнка! Ну и пусть. Пусть говорит всё что хочет. Никакого аборта не будет! Ему придётся это принять…

***

Двумя часами позже мы сидели за маленьким столиком в углу ресторана и молча обедали. Я ковырялась вилкой в тарелке, но не чувствовала ни вкуса спагетти «болоньезе», ни даже любимого апельсинового сока, но продолжала есть. Не ради себя — ради будущего ребёнка. Его отец сидел напротив и с непроницаемым видом опустошал содержимое тарелок. Он так и не проронил ни слова. Но когда тишина уже стала невыносимой, неожиданно спросил:

— Нин, у тебя же вроде нет сестры?

— Что? — я непонимающе посмотрела на Дениса.

— Глянь, — он указал в сторону выхода на палубу.