– Верно. – Он провел пальцами по книге на столе, а затем снова начал ходить. – Эта связь началась с четвертого графа. Он являлся пуританином, который считал буйное рождественское веселье изобретением дьявола, который соблазнил христиан предаваться языческим удовольствиям – учитывая пьяные оргии, типичные для старого Рождества, он вполне мог оказаться прав. – Его глаза весело поблескивали, что заставило Софи покраснеть. – Поэтому он отменил все, кроме простой церковной службы. Граф тихо женился в июне без официального объявления помолвки. Никто не возражал до тех пор, пока не осознали, что его брак отметил собой начало семейных трудностей – погибшие урожаи, утраченные состояния, плохое здоровье. Графиня оказалась мегерой, которая постоянно сеяла раздоры. Начались споры среди тех, кто винил неправильное время помолвки, и теми, кто высмеивал подобный вздор. Стычки вели к расколам, разрывавшим семью на части. Стоит ли удивляться, что большинство поверили в идею проклятия?

– Наверное, нет, хотя я подозреваю, что граф и графиня вызвали бы все эти неприятности независимо от даты их свадьбы.

Он пожал плечами.

– Это не имеет значения. Их сын решил нашу судьбу. Он объявил о свой помолвке в канун Рождества в двадцать девять лет, точно так же, как это сделал первый граф. Два дня спустя холера унесла его родителей, хотя никто другой не подхватил эту болезнь. На следующий год собрали небывало большой урожай. Состояния восстанавливались. Люди снова улыбались. Они смеялись. Контраст слишком бросался в глаза, чтобы не замечать его. Следующие пять поколений наследники тщательно следовали традиции. Их помолвки были устроены родителями, часто за несколько лет до этого, так что имело мало значения, когда или где они становились официальными.

– Неужели ничего плохо не происходило за все эти годы?

– Конечно, происходило, но пострадавшие верили, что их проблемы оказались бы намного хуже без защиты первого графа – снова субъективное восприятие. – Деймон покачал головой. – И это возвращает меня к собственной проблеме. Мой отец влюбился во время Сезона, когда ему был двадцать один год. Он был порывистым человеком, который не мог подождать даже семь месяцев, не говоря уже про восемь с половиной лет, так что в солнечный июньский день он сбежал со своей невестой.

– Шокировав семью, как я полагаю. – Ей пришлось прищуриться из-за солнечного света, так как граф остановился у окна.

– Шок – не то слово, чтобы описать это. Осуждение родственников заставило отца покинуть страну. Мама к тому времени уже носила ребенка, так что он оставил ее здесь и отправился в продолжительную поездку по Европе. К тому времени, когда он вернулся, отец больше не испытывал к ней никаких чувств – сомневаюсь, что я видел его хотя бы с полудюжину раз за всю жизнь. По иронии судьбы, мама стала любимицей семьи.