— В обморок не отпущу! — ворчливо шути мозг. — Не наш стиль! Не наш способ!

— Дверь? — робко предлагает сердце, задыхаясь от предчувствия.

— Думаю, не мешай! — ругается мозг, теряя драгоценное время.

Варя, не скрываясь, вертит головой по сторонам, привлекая внимание Максима.

— Я не знаю, как это произошло, но его никто не видел! — говорит мне подошедшая Лерка, приобняв меня сзади.

— Кого его? — придуриваюсь я, не сдаваясь очевидному.

Лерка не отвечает. И я не слышу ненавистного имени, на произнесение которого мною же наложено табу.

— Вадим сказал, что рисовал его давно, — к моей спине прижимается теперь Варя. — И принес с собой в качестве рекламного образца.

— Кого его? — по-прежнему молодцом держусь я.

— Сашенька, — Варька садится рядом. — Что мы можем для тебя сделать?

— Не говорить о нем! — мгновенно вырывается у меня, но это не я, это мозг.

— Не хочешь поговорить? — Лера спрашивает мягко и осторожно.

— Нет! — грубит мозг.

— Да! — стонет сердце.

— Завтра! — обещаю я. — Всё завтра!

— Когда вы его рисовали? — допрашиваю я Вадима Павловича, отдыхающего в фойе с чашечкой кофе.

— Этого? — вежливо переспрашивает он, кивая в сторону портрета. — Варвара про него спрашивала. Совсем недавно.

— Он здесь? — вырывается у меня. — Здесь?

— Я не знаю, — теряется художник, по-тараканьи пошевелив усами. — Я видел этого человека один раз в жизни. И нет… Сегодня здесь я его не видел.

— Гостей у нас мало, — пытается внушить мне Лера. — Он не может прийти и пройти незамеченным.