– В самом деле, – поддержал индийца Али, – он прав. Чем это тебе не город?

– Я бы назвал это поселение крепостью, – сказал Егор.

– Ты придирчив, друг мой, – заметил Али, – никак ты волнуешься перед встречей со своей сестрой?

– Сколько лет мы знакомы, а ты все еще плохо меня знаешь, – возразил Егор. – Это нельзя назвать словами – волнуешься перед встречей. Просто я готовлюсь к встрече с человеком, который в любой момент может вывести меня из себя.

– Ты преувеличиваешь.

– Есть немного, – сознался Егор.

В открытые ворота шли люди. Непонятно было, откуда они появляются. Последний час, что они шли по лесу, им не встретился ни один человек.

– Откуда идут эти люди? – спросил Егор.

– Из разных мест. Здесь в округе много деревень. Кажется, проповедь уже идет.

Когда они подошли к храму, оттуда уже выходили люди, переговариваясь и обсуждая что-то.

– Проповедь закончилась, – с сожалением произнес проводник, – жаль, не успели послушать. Это очень интересно.

– Только не говори, что это моя сестра читает здесь проповеди, – сказал Егор, – хотя, с нее станется.

– Ну что вы, сахиб. У госпожи Кали другое предназначение. Каждый, кто видит ее священнодействие, обязуется об этом никому не рассказывать, чтобы не навлечь гнев Шакьямуни. И тем не менее молва о ней плывет по земле и собирает все новых приверженцев нового учения – Натикийа.

– Кто же читает проповеди, – спросил Али.

– Сам господин Натик.

– И о чем же он говорит? Ты слушал?

– Конечно. Он говорит о высшем совершенстве человека. О том, что деяние добра ближнему своему – есть верное средство для слияния с Вечным духом. Тот, кто обретет изначальную чистоту, умирая, получит отпущение своих грехов и право созерцать величие Бога.

– Ну что же, – сказал Егор, – ни один из этих пунктов не противоречит нашим принципам. Да, Али? Я думаю, что мы с ним поладим. Где же он сам?

– Вот он, – сказал проводник, указывая на человека в белой одежде, вышедшего из храма. Он стоял на ступенях и с улыбкой прислушивался к их разговору.