– Но он же обидел ее сына, – заключила Кэт. Она изо всех сил старалась остановить поток слез.

– Да, чувства неподвластны мелочным законам и глупым войнам мужчин.

Кэт рассмеялась, хотя смех сквозь слезы не очень удался.

– Чувства не подвластны ничему, даже здравым рассуждениям. Вот я люблю Друстана, хотя и не должна бы. А теперь он откровенно ненавидит меня, – огорченно повторила она.

– Не верю. Если бы он действительно ненавидел тебя, то не ударил бы Ульфа и не угрожал.

– Просто оскорбление в мой адрес уязвило его гордость.

– Думаю, правда действительно заключается в том, что Друстана обидело недоверие. Он твой муж и вправе ожидать полной откровенности. Ну а если вы оказались истинными супругами, то речь идет уже не только о гордости.

– Истинная близость не результат любви.

– И все же я уверена, что она прямой путь к любви.

– Надеюсь, что так. Не хочется прозябать в одиночестве.

Эмили рассмеялась:

– Не бойся: Друстан так же прозябает и так же страдает. Когда ты убежала из зала, ему не удалось скрыть растерянности и огорчения.

– Правда? Ты не ошиблась?

– Конечно, правда.

– Скорее всего он просто волновался за ребенка.

– Но ведь это даже не его ребенок. Так что если волнуется, значит, беспокоится прежде всего о тебе.

– Ты так считаешь?

– Уверена.

– Но он заявил, что я могу надеть плед Синклеров и катиться ко всем чертям. А в большом зале кричал, что наш брачный обет ничего не стоит.

– Он имел в виду тебя и утверждал, что ты пренебрегаешь клятвой. Поверь, это слова обиженного, а не просто сердитого человека.