Смотрел он так, что я позабыла, зачем спешила его остановить. Словно сканировал мое лицо, пытаясь найти соответствия с базой данных.

- Нужно записать, - промямлила я, теряясь от его хмурого, внимательного взгляда.

Он закатил глаза, бросил в телефон:

- Перезвоню, Дим, - и уже мне. – Ну что вам?

Я даже сморщилась от его пренебрежительного тона.

- Мне – ничего, - ответила я грубовато, - а вот вам нужно оставить номер телефона.

- Мой?

- Мой мне известен, - огрызнулась я, возвращаясь в игровую за свой столик.

Мужчина фыркнул, назвал цифры. Я быстро записала.

- Имя ребенка, - продолжала я формальности.

- Катя. Платить сейчас?

- Нет. По факту. Первый час сто рублей, последующие дешевле. Лучше приходите заранее. И воздержитесь, пожалуйста, от длительных разговоров по мобильному, чтобы я могла дозвониться. Ваш ключ.

- Что еще за ключ? – совсем нахмурился он.

- Ключ от шкафчика. Можете оставить детские вещи, чтобы не таскать с собой.

- О, круто. Спасибо.

Мужчина принял ключ с брелоком в виде мишки и запер в шкафу с изображением идентичного животного рюкзак и кролика, которых я также ему отдала. У него опять зазвонил телефон. Я сморщила нос, глядя, как он уходит в сторону банкоматов. Неприятный тип.

Я старалась следить за Катей во все глаза, чтобы предотвратить конфликты, предугадать опасные ситуации. Уж очень не хотелось иметь повод набрать ее отца, который вряд ли последует моему совету. Но девочка и не собиралась влипать в стандартные детские катастрофы. Она тихо играла на кухне, потом в домике, попрыгала на батуте, скатилась с горки в шарики пару раз, заинтересовалась мольбертом, и я выдала ей мелки для рисования. Не ребенок, а мечта.

Я поглядывала на нее чаще, чем на остальных, но Катя увлечено водила мелом, пробуя разные цвета, стирая губкой, и снова покрывала доску детскими каракулями, в которых угадывались то солнце, то цветы, то тучки с дождиком.

За это время у меня разобрали почти всех маленьких посетителей. Я глянула на часы. Скоро домой.

- Катарин, на выход, - услышала я мужской голос.