Нью-Йорк был разделен на пять семей, каждая из которых яростно боролась за границы и порты. Ломбардцы были одной из итальянских мафий, их территория простиралась до Квинса и Манхэттена.

Я не могла представить, как общаюсь с вражескими семьями, в Нью-Йорке. Самой близкой к «Наряду» семьей были Макдермотты, но они жили в Милуоки.

«Вы так красивы, как говорят, миссис Роккетти», - промурлыкал Дон, целуя мою протянутую руку.

«Вы слишком добры, сэр», - ответила я.

Я поймала легкую улыбку его дочери, и мое внимание переключилось на нее. Изабелла была высокой стройной молодой женщиной с длинными темными волосами и оливковой кожей. Однако «красивая» было слишком банальным словом, чтобы описать ее - черты ее лица представляли собой набор жестких, резких линий, которые создавали поразительную красоту. То, чего мне никогда не удавалось достичь.

Она подняла плечи на мое внимание, ткань ее платья цеплялась за нее. Она выглядела намного комфортнее в черном, чем я.

Дон Ломбарди положил руку на спину дочери. Если бы я была идиоткой, я бы подумала, что это обнадеживающее отцовское прикосновение. Но я знала, что это предупреждение, и по напряженным плечам Изабеллы она тоже.

Изабелла сказала: «Мои соболезнования в связи с вашей утратой».

"Спасибо. Их очень ценят ». Я благодарно посмотрела на девочку. Нет, не девочка, упрекала я себя, она ровесница тебе.

«Жалко терять такого сильного мафиози, члена старой гвардии», - сказал Дон Ломбарди. «Традиции не так ценятся, как когда-то, но Пьер-Джоржио всегда уважал старые традиции. Как мы делаем это в Нью-Йорке ».

Выражение лица моего мужа не изменилось. «Наряд никогда не станет жертвой этой ерунды New Age »

Внезапно раздались голоса. Я повернул голову, пытаясь определить внезапный источник возбуждения. Меня приветствовал мэр Альфонсо Эриксон, вошедший в комнату, как будто он владел этим местом.

Мэр был в чистом костюме с прикрепленным к углу маленьким американским флагом. От его вездесущей высокомерной усмешки у меня встали волосы на шее.

Я извинилась перед Ломбардисом и удостоила Эриксона своим присутствием.

«Альфонсо», - поприветствовала я. «Я не могу вспомнить, как отправляла вам приглашение».

«Дон Пьеро был важным членом нашего сообщества. Я оплакиваю его так же сильно, как и всех остальных », - был его дипломатический ответ.

"Это так?" Алессандро низким голосом подошел ко мне сзади. Он обнял меня рукой, прижимая к себе.

Я улыбнулась своему мужу. «Это должно быть новое его мнение, любовь моя». Я снова перевела взгляд на Эриксона. «Только дурак посмеет войти в этот дом, веря во что-нибудь еще».