— Не томи. Говори, зачем пришел. Мне неприятна каждая минута рядом с тобой.

На секунду его холодная маска слетает. Успеваю заметить под ней бешенство и… боль. Да, уже видела вчера, сколько всего он прячет внутри. Даже не хочу вспоминать. Иначе что? Почему не могу его ненавидеть? Со вчерашнего дня в голове крутится этот вопрос. Он убил Юру. И Элина пострадала из-за него. Неизвестно, сможет ли сестра восстановиться. И все равно ненависти нет. Это странно. Не понимаю себя. Не хочу понимать. Глеб шумно выдыхает. Отголоски настоящих эмоций быстро исчезают с его лица. А дальше снова лед и издевательская насмешка.

— Помнишь, ты спрашивала, что я сделал с вами, когда узнал? Я соврал. Тебя я, действительно, не тронул. А его убил. И это был не единственный раз. Не единственная жизнь с таким исходом. Все повторялось по кругу. Много раз. Ты уходила. Он умирал. Похоже, чертов шаман закольцевал нашу историю. Извини, дорогая. Боюсь, и на этот раз не получится выйти из круговорота.

Не отвечаю. Только стискиваю сильнее ладони, лежащие на коленях. Мне нечего ему сказать. Он еще не раскрыл все карты. Жду. Глеб улыбается совершенно безумной улыбкой. И заявляет:

— Я не дал вам быть вместе. Тогда. И сейчас не дам. Даже не рассчитывай, что побежишь к своему любовнику. Что сбежишь от меня.

— Совсем чокнулся? — не выдерживаю, срываюсь. — Какой любовник? Он мой мужчина. А с тобой я никогда не была. По крайней мере сознательно. Говорю про эту жизнь. Другой вообще не помню, ясно? И ты для меня — просто псих. Сумасшедший придурок! Этого теперь не изменить.

— Ну почему же? — усмехается жутковато. — Я все-таки попробую. И уверен, что у меня получится. Даже дам тебе выбор. Не радуйся раньше времени. Не он или я. Я буду в любом случае. А вот каким будет твой любовник: живым или мертвым? Выбирай. Его жизнь в твоих руках. Ты уже знаешь, у меня все улики, указывающие, что он напал на твою сестру. Точнее, часть из них у следователя. Скоро там же окажутся и остальные. А если не хватит, найду другие. Столько, сколько нужно. Его посадят. В любом случае. А уже в тюрьме убьют. Я об этом позабочусь. И не рассчитывай его вытащить. Со мной тебе не справиться. Сегодня даже не требую отключить телефон. Можешь записывать, сколько хочешь. У меня достаточно власти и денег, чтобы этому не дали ход.

— Чего тебе надо? — выталкиваю слова из пересохшего горла.

— Только одного. Чтобы ты была со мной.

— Как ты это представляешь? Меня тошнит рядом с тобой. Не от страха. От отвращения, — надеюсь, вру убедительно. Не испытываю к нему ничего подобного. Но Глеб не должен об этом узнать.