12 глава
12 глава
Владислав
Владислав— Ничего страшного, если не считать того, что он принял меня за Веронику. А потом грозился свернуть шею, если я не перестану наставлять вам рога с каким-то мудаком, с которым несколько дней назад мутила, — выдала мне инфу как на духу, выдернув руку из моей ладони, и даже иронично хмыкнула, видимо поражаясь случившемуся.
Услышав это, я вообще не понимаю, как сдержал на языке поток всех тех ругательств, что крутились в моей голове! Как?! Ну, вот как он мог перепутать этих двух женщин? А впрочем…это же Лёха, ему видимо все на одно лицо.
— Извините этого самодура, но в состоянии нестояния этот индивид чудит без баяна, — голову оторвать бы этому нехорошему человеку, — надеюсь, ничего страшного он всё-таки не сделал, иначе…
Видимо мой грозный вид её всполошил, потому что девушка мгновенно схватила меня за руку и не дала возможности уйти сносить голову одному нехорошему алкашу.
— Всё нормально, Влад, — и посмотрела так, что я подвис, вмиг утратив весь свой воинственный запал.
Её маленькая ладошка словно прожигала мою кожу, по телу прошла лёгкая дрожь, зарождая во мне желание. Мы смотрели друг другу в глаза и молчали, но что-то непонятное происходило между нами. И если все мои мысли были о её притягательных губах, о желании поцеловать эту женщину, то она думала далеко не о том же, потому что словно издалека я услышал:
— Корсун Владислав, 11-Б, Рубан Наталья Андреевна?
Больно падать с небес на землю, но терпимо. Это было так неожиданно, что я с трудом осознал, что Александра озвучила мое имя и фамилию, а потом — мою классную. Да ладно?! Не у одного меня память на лица хорошая? Странно, но за столько лет, как ни как, но я сильно изменился.
— Он самый, — сам не знаю, как быстро сумел собрать себя в единое целое и ответить внятно.
Я отошёл на приличное расстояние, чтобы вдохнуть полной грудью и искоренить из головы совсем не детские мысли. Благо, что Александра и сама отошла ближе к столу и, убирая тарелки, стала воодушевленно вспоминать ту недолгую практику. Мне с трудом верилось, что она настолько впечатлительная, что запомнила нас, оболтусов, на долгие годы. Мне казалось, что студенты-практиканты всячески пытаются забыть те страшные дни педпрактики. А впрочем, она же совсем другая.
Я слушал её и не верил своим глазам: кардинальное преображение! Она вся светилась, глаза стали ярче, с блеском, столько эйфории в голосе.
— … Это били самые лучшие дни моей практики, — услышал четко, перестав так целенаправленно пялиться на неё, — но прежде чем идти к вам в школу — боялась безумно!