Отпив из бутылки Колу, завалился на кровать и закинул руки за голову.

— Ничего страшного. Это того стоило, — испытывая невероятные эмоции, Ал присела на край кровати, а затем хитро, словно что-то придумав, прикусила губу. — Спасибо тебе.

— Ты уже говорила, малышка, — облизывая глазами всегда желанное тело, Дуб протянул руку, чтобы уложить ее на себя, когда Алекса отодвинулась.

Мужская бровь вопросительно выгнулась. Это что еще за игры?

Фостер многозначительно взглянула прямо в темные глаза.

— Спасибо!

Повторила в третий раз.

Паша не сразу догнал, но когда женские пальцы коснулись резинки на спортивных штанах и решительно опустили их вниз, вспомнил эту их игру в три «спасибо». По телу мгновенно пронеслась волна накатывающего возбуждения. Неужели она?

Прищурился и замер, наблюдая за тем, как розовый язык пробегается по чувственным губам, которые он так любил прикусывать во время секса, сосать и терзать. Член, еще секунду назад спокойно лежавший, начал наливаться, стоило только Алексе перекинуть ногу через Пашины бедра и опустить к ним голову.

Мляяяя… В горле тут же пересохло.

— Алекса… — позвал сам не понимая зачем.

Мраморные глаза поднялись, и он захлебнулся в готовности и желании, отобразившемся на дне зрачков. Внутри словно плотину прорвало.

Малышка склонилась и, осторожно обхватив пальцами уже твердый тяжелый ствол, неспешно провела по головке языком. Дуб зашипел, рефлекторно собирая рассыпавшиеся каскадом волосы в ладонь и отводя их ей за спину. Твою ж мать, он пока только представлял каково это будет, когда она решится, и сейчас, видя наконец в живую, как ярко-алые губы смыкаются на блестящей от ее слюны головке, Пашу заштормило. Каждая мышца в теле напряглась и зазвенела, откликаясь на то, как Алекса втянула член в рот и обвела языком.

Высунув руку из-под головы, Дуб обеими ладонями убрал светлые волосы назад, безотрывно наблюдая за тем, с каким желанием любимая девочка ласкает его. В мозгах помутнело, стоило ей несильно прикусить напряженный ствол, а потом тут же лизнуть плоть языком. Ох мля! Тело прошибло крупной дрожью.

Криво усмехнувшись, Паша слегка надавил на затылок, пятерней зарываясь в мягкие волосы. Его соблазнительница точно знала, какое впечатление сейчас производит, поэтому, не отрываясь от ласк, подняла глаза.

Хотелось видеть, как желанный мужчина сходит с ума. Как его лицо перекашивается в гримасе удовольствия, а глаза горят похотью. Господи, никогда раньше ей не приносило такое наслаждение это занятие. А с Пашей было иначе. С ним все было иначе с самого начала!