Самый настоящий!

Нужно срочно отдохнуть!

Поэтому включаю воду, смываю с себя весь пот, следы мужчины на моём теле. Вытираюсь насухо, выхожу из ванной и надеюсь, что этот ненасытный мужчина уснул. Но когда оказываюсь в спальне, его не обнаруживаю.

Сразу понимаю, где он.

Улыбаюсь, разворачиваюсь, выхожу из спальни и открываю дверь комнаты напротив. Останавливаюсь в дверном проёме и опираюсь плечом о дверной косяк. С улыбкой наблюдаю за открывшейся картинкой.

Люблю наблюдать эти моменты.

Когда Артур качает Амирана, когда тот начинает плакать. Судя по красному лицу сына – именно это он и делал. А Алиев, услышав через дистанционную няню крики, пришёл сюда. И сейчас качает его в руках, что-то ему шепчет и целует в лоб.

Да он меня так не любит, как его!

Стоит ли вообще говорить о том, что он в первую неделю вообще от кроватки не отходил? Сидел, смотрел на малыша и как мантру проговаривал одно и то же: «у меня сын», «господи, я никудышный отец».

Это, наверное, единственный момент, когда я видела Артура таким растерянным и подавленным.

Во все остальные моменты – он такой же говнюк.

Вот, как и сейчас.

Он как чувствует, что я смотрю на него. Поворачивает голову на меня, кривится, и машет мне рукой. Чтобы шла лесом отсюда.

Он не любит, когда кто-то смотрит, как он обращается с сыном. Говорит, его уважать не будут, когда увидят его таким мягким. А он же вообще не такой.

Но у него это плохо получается. Все в банде его раскусили. Ну как можно этого не заметить? У них собрание головорезов, а он Амирану соску в рот и слюни подтирает!

Поэтому я просто закатываю глаза, разворачиваюсь и ухожу в спальню. Завязываю волосы резинкой и подхожу к окну, открывая его. Вдыхаю свежий запах летнего дня и блаженно прикрываю глаза, улыбаясь.

Стою так примерно пять минут.

Пока дверь за спиной не открывается, а теплые ладони не скользят по бёдрам. Приподнимают лавандового цвета халат.

Мурашки бегут по спине, и я ёжусь.

– О нет… – обречённо выговариваю.