– Мне бы хотелось так думать, – сказала я. – Но, как мне кажется, должна тут быть некая связь, так как пес обитает в кукольном домике вместе с другими членами семьи. Да и голова собаки тоже была повреждена.

Генерал Ли заскулил во сне. Я наклонилась и почесала его за ухом.

– Нола, – сказала я, поднимая на нее глаза, – посмотри на дом и укажи, какое место соответствует тому, где ты нашла фигурки Уильяма и собаки на полу возле кукольного домика.

Она посмотрела на дом и направилась к башне. Казалось, будто весь боковой двор пульсировал энергией. Башню обволакивало черное облако, видимое лишь немногим счастливчикам. Я не стала смотреть вверх, зная, что там увижу.

Нола остановилась примерно в десяти футах от башни и футах в пяти от того места, где в земле зияла яма.

– Где-то здесь.

Моя мать скрестила на груди руки.

– Итак, допустим, Уильям упал или его вытолкнули из окна башни. Если пес был снаружи, он залаял. Если предположить, что Уильям оказался на земле не по собственной воле, тот, кто был с ним, хотел заставить пса замолчать, и как можно быстрее.

Я кивнула, едва ли не кожей чувствуя, как сдвинулись фрагменты мозаики, пытаясь встать на свои места, рядом с другими, которые казались не только двусторонними, но и не имели четких краев. Я открыла было рот, чтобы что-то сказать, но передумала. В моей голове внезапно возник семейный портрет Маниго – фото, которое я видела в газете.

Я повернулась к Ди:

– Где была найдена коробка с письмами?

Она указала туда, где был найден скелет собаки. Я посмотрела на мать:

– Разве не здесь, по словам Джека, он постоянно находит фигурку Энн?

Мать кивнула:

– Похоже на то. Возможно, именно она закопала письма.

Я покачала головой:

– Нет, это полная бессмыслица. – Я снова повернулась к Ди: – Вы уверены, что Джулия сказала, что никогда не видела этих писем раньше и не знает, кто и когда закопал их во дворе?

Ди кивнула:

– Уверена. Но зачем кому-то было прятать письма к Джулии от ее жениха?

Я глубоко вздохнула и подняла глаза к башне. Внезапно на меня снизошло озарение, такое же ясное, как образ человека с пустыми глазами, наблюдавшего за нами из окна.