— Паша, ты слышишь меня?!

«Да ты меня просто не слышишь. Не видишь и не слышишь. Я просто боюсь, что после этого ты уже не оправишься»

Ярослав был прав. Он больше не сможет оправиться. Рука безвольно повисла вдоль туловища, а смартфон упал на мягкий ковер, который покрывал мраморный пол ресторана. Оттуда все еще доносился голос Александра, зовущего его имени, а суетящийся вокруг персонал ресторана, интересовался все ли в порядке и не нужно ли ему чем-то помочь. Вот только вряд ли они бы смогли что-то сделать.

Вы знаете, как разбиваются сердца? Как будто хрустальные вазы или вещи из фарфора при неумелом обращении. В ненадежных руках они становятся хрупкими, подвержены риски, быть уничтоженными. Можно разбить сразу, а можно нарушить целостность изделия, которое будет покрываться бесчисленным количеством трещин. И один неловкий удар разрушит его, а прекрасная вещь разлетится на тысячи мелких осколков, которые уже будет невозможно собрать воедино никогда.

Его родители, его лучший друг — все это лишь трещины. Трещины, с которыми он жил много лет, окружая свое сердце надежной защитой, думая, что больше никогда в своей жизни не позволит никому сделать себе больно. Подпуская близко лишь тех, в ком был уверен на все сто процентов. Но как часто и бывает, самый большой удар мы получаем именно от тех, от кого ждем меньше всего. Кто, казалось бы, никогда не сможет разрушить наше хрупкое доверие.

Как же сильно мы порой заблуждаемся.

Эпилог

Эпилог

Все что нас не убивает, делает сильнее. По крайне мере, именно так думал Паша, философски рассуждая, что уж хуже точно быть не может. Он выдохнул дым сигары, сидя на крыше своего дома с бутылкой виски, пачкой сигарет и рассветом на пару. И зачем он позвонил Ярику? Наверняка испортил ему вечер и большие планы. Сейчас, поди, изведется весь, притащится, беспокоится, будет. Меньше всего ему хотелось сейчас чувствовать чью-то заботу.

Кенар затушил окурок, и потянулся к пачке, дабы достать еще одну сигарету.

— Сам виноват, — буркнул он себе, и посмотрел на пустую бутылку из-под добротного виски, который еще остался с Нового года. И, правда, хороший напиток, крепкий. Вот только у него ни в одном глазу ещё не было и толики градуса. Стало обидно ещё и на это, пришлось снова закурить и мрачно посмотреть на светлеющее предрассветное небо. Может ему собаку завести? Она-то уж точно никогда не подставит и никуда не сбежит, преданные существа. Хотя ведь может попасться такая, как Пуся.

От этой мысли Кенар скривился — с его-то везением и собака у него будет, оторви и брось. Нет уж, никаких больше животных. А заодно и баб с их тараканами.