В его старой комнате все было по-прежнему. Павел выстроил для своего младшего сына настоящий кусочек средневековой крепости. Стерилизованные под камень стены и пол, поверх которого располагалась искусственная шкура медведя. Дубовый компьютерный стол, не настоящий камин и на полках романы о рыцарях круглого стола, мушкетерах Людовика с историческими книгами. Между ними – фигурки королей и рыцарей, стопка тематических журналов на прикроватной тумбочке и лампа в виде летящего дракона. И фотографии – они были везде. На стенах, полках, столе. Всюду сменяющие друг друга живые снимки в цифровых рамках.

Оглядывая это место, Лиса снова ощутил легкий укол зависти и тут же одернул себя. Иногда ему казалось, что родители любили Татошку чуть больше, чем его. Но потом вспоминал свое детстве и усмехался сам себе. Глупо делить семью, когда они оба были ее частью.

- Такое ощущение, что хоть сейчас снова иди в школу и слушай, как мама пытается разбудить нас к первому уроку, - хмыкнул Лиса, обходя шкуру медведя и продвигаясь к открытой двери балкона. Выйдя наружу, он вдохнул приятный весенний воздух, глядя на ночное небо. Приятная усталость куда-то ушла после часа в родных пенатах. Правду говорят – нет лучше дома.

- Обычно ты прогуливал, а я просыпал, - отозвался Антон, глядя перед собой и опираясь руками о перила. Между его пальцев была электронная сигарета, а темная щетина немного обросла, делая его похожим на байкера со рваной футболкой и косухой на шее.

Лиса вдруг поймал себя на мысли, что совсем не знает, чем живет и дышит его родной братишка.

- Расскажешь мне? – вдруг спросил он, поймав на себе удивленный взор на Антона.

- О чем?

- О себе. Мне кажется, мы сотню лет не говорили. Ты вырос, стал совсем замкнутым, и я даже не уверен, что понимаю тебя, - вдруг с горечью заключил Елисей, слыша тихую усмешку в ответ. Прислонился к перилам, разглядывая яркие огни летающих дронов.

- Я все еще я, Лисень. Все тот же Татошка, - потянул Антон, опираясь на руку и смотря на Лису пронзительным взором. – Средний сын Кенара с самым бесполезным в мире дипломом историка. Единственный в нашей семье, кто совершенно не умеет готовить, - он подмигнул ему, поворачиваясь обратно к домам и затягиваясь сигаретой.

На это Канарейкин поморщился, передернув плечами.

- Неправда. Хуже отца не готовит никто. Ты помнишь ту слипшуюся рисовую кашу, из-за которой пришлось выкинуть кастрюлю? Кажется, она намертво пригорела к стенкам и при том абсолютно не проварилась!

- Точно-о-о, или греночки. Помнишь греночки? Соседка тетя Лена, положившая на папу глаз, сломала о них зуб, когда мы принесли ей их в качестве подарка якобы от папы.