Старший из двойняшек Канарейкиных, Алексей, несмотря на все заверения со стороны – ни разу не был спокойным. Оба мальчика были гиперактивными, упрямыми, светловолосыми и очень любили хулиганить. Последняя выходка – черви в запеканке для учительницы труда – вызвала настоящий ажиотаж в школе. Если Алису не дергали на собрания, то звонили обязательно Елисею. Или Демьян что-то натворит, или Алексей. Или оба.

Но в последние месяцы стало тише, Канарейкина даже вздохнула. Неужели успокоились? Пока Леша не попросил записать его в музыкальную школу и теперь они каждый наслаждались кошачьим концертом.

- Я почему должен страдать? – возмутился Марк, шипя от недовольства и обращаясь к Лисе. – Твои дети, ты и страдай!

- У тебя бумажка на спине: «Злобный кваказябр», - заметил Елисей, ткнув пальцем в друга и на кухне послышался отборный мат.

- Демьян!

Пока один из двойняшек зажимал уши, Алексей продолжал издеваться над скрипкой. Дмитрий Тасманов тяжело вздыхал, ежась от каждого неприятного звука. Его младший брат расплакался горько, будто поминал несчастный инструмент и всю классическую музыку в целом, а Леша с довольным видом закончил произведение, напоследок смычок пройдясь вновь по струнам.

- Ну как? – его голубые глаза прошлись по присутствующим невольным зрителям, и парнишка гордо приосанился, поправляя футболку. – Я чувствую, Катька падет к ногам моим.

- Замертво, - мрачно изрек Дима.

- Забьется в конвульсиях и попросит пощады-ы-ы, - захрипел Демьян, изображая припадок. Парень хитро прищурил свои зеленые глазенки, хихикнув, едва брат замахнулся на него инструментом.

- Я больше не могу! Мои страдания ничем не восполняются!

- Марк!

- Что Марк?! Такое ощущение, что твой сын, Лиса, мстит нашим соседям американцам за очередные санкции!

Голоса родителей приближались и Демьян ойкнув, принялся быстро забираться под кроватку Дениса, пытаясь там уместиться.

- Ты чего? – удивился Алексей, наклоняя голову.

- Да он папе бумажку очередную пришлепнул на спину, - захихикал точно гиена Дима, дрыгая в воздухе ногами.

Дверь в детскую с шипением отодвинулась, и детишки замерли. Семилетний Денис с невозмутимым видом грыз голову робота. Стоило на территорию ступить отцу, он быстро бросил ее в ойкнувшего от боли Диму, которому она попала в ногу и распахнул ручки, заорав:

- Па! Он тутачки! – и ткнул пальцем под свою кровать.

- Предатель, - прошипел Демьян, едва Марк метнул взор под машину-кровать.

- С тобой мы потом поговорим, Паганини недобитый, - рыкнул Алексею Тасманов, принявшись выуживать визжащего Демьяна из-под кровати. – Иди сюда, гадкий ребенок. Продам тебя цыганам и куплю Елисею нормального послушного и правильного!