— Я тебя затанцую, — обещает елейно, обманчиво нежно поглаживает мои бедра, после резко вжимает в свой пах, заставляет вскрикнуть, ощутив жар возбуждения. — Но так и быть, твои мечты в реальность воплощу. Сорву все чертовы тряпки, выдолблю тебя до отключки. Растяну эту сладкую попку. Белоснежную. Медовую. Раздолбаю членом, на славу отделаю. Клянусь. Еще сама кайфанешь, взмолишься о добавке.

Его маниакальная одержимость тем, что находится у меня ниже поясницы, начинает напрягать. Пугает до трясучки. А он от моего шока и трепета хохочет. Наслаждается страхом. Упивается ужасом, который пробуждает.

Мы продолжаем прогулку. Центр заполнен народом, хотя время позднее.

Всего один поворот — и я вдруг осознаю, что вижу перед собой картину, о которой прежде и правда могла только мечтать. Вроде бы не самое прекрасное здание здесь. Встречались и покруче, пошикарнее. Но сердце бешено колотится в груди, восторг переполняет меня. Боюсь моргнуть и спугнуть мираж.

Венская опера.

То, ради чего я бы и желала тут побывать, периодически просматривая репертуар их сайта в Интернете, воображая, словно реально могу позволить подобную поездку. Самый настоящий в мире бал. Самые настоящие в мире постановки.

«Фиделио». «Мадам Баттерфляй». «Золото Рейна». «Турандот». «Аида». И это лишь первое приходящее на ум. Там гораздо больше впечатляющих вариантов.

Пожалуй, общий вид немного портят прожекторы. На здании оперы разыгрывается особенное световое представление. Абстракции сменяются кадрами танцевальных номеров. Балет. Изящные па. Завораживает, однако в то же время кощунственно показывать кино на стенах храма искусства.



А у входа рабочие трудятся, устанавливают сцену, декорации выставляют. Подготовка идет полным ходом.

— Бальный сезон, — говорит Амир, хотя я не успеваю задать вопрос. — Рождественский уже отгремел, но там еще весь январь тусовки. Да и потом тоже. Город-праздник.

— А можно я поближе посмотрю? — от волнения нижнюю губу закусываю.

Одобрительный кивок.

Моментально срываюсь вперед, взлетаю по ступенькам и практически сразу прилипаю к здоровенной двери, пытаюсь изучить внутреннее убранство оперы, вжимаю лицо в прутья решетки.

Ох, ничего себе. Столько мрамора и позолоты. Хрустальные люстры. Зеркала. Легко представить дам в роскошных вечерних платьях и мужчин в элегантных смокингах. На полу разложены искусственные цветы, в основном красные и золотые, вероятно, позже ими украсят зал. Чувствую, как дотрагиваюсь до истинного волшебства, попадаю в святая святых, пусть пока только сквозь щель решетки.