— Белье оставь, — говорю и пожираю ее полуголое тело глазами.

Грудь вздымается. Часто-часто. Так трясется, что скоро выпрыгнет из лифона, выскочит из кружевных чашек. Маленькая, а ладная. Тянет потрогать, помять, выкрутить соски. Выпускать из пальцев не хочется. Высший сорт.

Трусы обычные. Белые. Хлопковые. Закрытые. Короче, скромные очень. Не разврат, не из веревок. А у меня пах горит. Похоть яйца дерет.

Знаю, она мокрая. Готовая уже. Без разогрева. Течет, когда я рядом. Краснеет, смущается, стыдится. Но течет. Ее звезда мне всегда рада. С первого дня своего законного хозяина узнает. Чувствует. Откликается. Отзывается на мой кол.

Я эти тряпки сам срывать буду. Раздирать. Треск ткани заводит. Будоражит. Дразнит. Подстегивает. Когда оголяю свою собственность. Свою женщину. Любовницу.

Бля, ну и жесть в башке разыгралась. Оголодал по девчонке. Зайчонке. Оголодал и одурел. Непривычно это. Дико. Хотеть одну. Трахать одну. Одержимо. Остервенело. Вгонять до спазмов. До судорог пробивать. Раз за разом ее заваливать, подминать под себя, раскатывать по постели. Брать, помечать спермой.

— Раком встала, — бросаю. — На колени. На край кровати.

— Ч-что? — всхлипывает.

Назад отступает. Сгибается. Сутулит спину, будто прикрыться пытается.

Вижу, как у нее ноги подгибаются. Пугливая. Зайка же.

— Жопой ко мне, — рявкаю. — Сиськами в матрас.

— Амир… — протягивает, точно с обидой.

Член штаны рвет. Просто от того, как девчонка мое имя выпаливает. И про боль забываю, и про раны. На все по хрен. Ничего нет. Она. Только она. Сучка моя непорочная. Никем другим не тронутая, не испорченная.

Делаю шаг вперед.

Вздрагивает и на постель заскакивает. В момент. Запрыгивает. Нужную позу принимает. Выгибается.

Дрожит. Как же чертовски забавно она дрожит. Вроде пробует сдержаться, а не может, не справляется. Рефлекс. Озноб волнами идет. Попа подрагивает. Точнее — хвостик. Зайка чует угрозу. Понимает, я не остановлюсь. Возьму все, что захочу. Такая у волка природа. Разрешение не требуется. Есть один закон — мое желание.

Она слышит, как я снимаю брюки. Шумно втягивает воздух. Еще сильнее трясется. Но молчит. Страшится расправы.

— Покрути задом, — приказываю.

Застывает. Даже дрожать прекращает.

— Хочешь, чтобы я сам покрутил? — усмехаюсь и подхожу вплотную, поглаживаю ее вдоль поясницы. — Повертел твою задницу на члене?