– Идем, говорю. – Полина потащила ее в сторону универа. – Даня, пока, Дашка, встретимся на лекции! – И подружки ушли.

– Прикольные, – проводил их Даня взглядом. – Заботятся о тебе.

– А твои друзья… – Я замолчала и вдруг подумала, что даже не знаю, кто его друзья. Ничего о нем не знаю. А он – обо мне.

– Что – мои друзья?

– Так странно – когда-то я знала всех, с кем ты общался. А теперь ни одного друга не знаю.

– Познакомлю, – пообещал Даня.

– А ты общаешься с кем-нибудь из школы?

– Да, кое с кем связи сохранились. Но многие пропали.

– А Петров? – вспомнился мне его лучший друг-балбес.

– Так он же в Питер уехал, – улыбнулся Даня. – У него там тетка живет, вот и позвала к себе.

– Вот оно как, а я и не знала, – вздохнула я. – Странно: одиннадцать лет в одном классе, а потом словно чужие люди.

– Двадцать лет на одной лестничной площадке, и тоже словно чужие. – Его слова меня удивили. – Как-то дико, да? Особенно если начинаешь осознавать, что общаться перестали из-за глупостей и недопонимания.

Я закусила губу.

– Ты прав.

– А твоя подружка как? Ленка, верно? Общаетесь?

– Общаемся, но не так часто. Она в театральном учится, вечно занята – то на занятиях, то на репетициях. Но, кроме Ленки, из школы ни с кем не общаюсь почти, – призналась я. – Все разбежались. И знаешь, странно осознавать, что с подружками больше связи нет, зато остался ты.

Даня погладил меня по волосам – солнечный жест, подаривший волну нежности.

– Голодный? – спросила я, глянув на время.

– Нет, – отозвался он.

– Как нет? – возмутилась я и потрясла пакетом. – Я, получается, зря готовила?