Все делали вид, что и не было никакого развода. Что там, молодые побуянили и воссоединились. Свекры, души не чаявшие в снохе, делали все, чтобы она чувствовала себя комфортно и не помышляла об уходе, потому что Илез – как и прежде – относился к ней подчеркнуто отстраненно. Как и прежде, его обращение к ней ограничивалось «Принеси» да «Подай», и Лаура механически выполняла его просьбы, потому что иначе замужнюю жизнь представить не могла.

Однако строить из себя послушную жену было непросто. Из головы Лауры не выходил ее недолгий роман с Азаматом, который мог бы перерасти во что-то большее, если бы не вмешался Илез. Если раньше она умирала от тоски из-за холодности мужа и целыми днями ломала голову над тем, как вернуть его внимание, то теперь даже безразличие очень быстро сменилось неприязнью. У Лауры словно открылись глаза – обидные слова, пренебрежение, его повышенное внимание к Сати, которое она раньше считала лишь обычным дружеским интересом – все это еще больше ранило и причиняло боль ее и так пострадавшему сердцу.

Несколько дней подряд после их воссоединения Илез не приближался к Лауре, и она молила Всевышнего, чтобы так все и оставалось. Ей было противно от мысли, что, отдавая ей супружеский долг, он на самом деле все еще мечтает о Сати. Но Илез видимо не мог сдерживаться слишком долго. В одну из ночей он вновь перелез на половину кровати Лауры и молча приник губами к ее шее, по-хозяйски запуская руки в вырез ночной рубашки. Почти уснувшая Лаура вздрогнула всем телом от неожиданных прикосновений, вызывавших теперь лишь одно желание – залепить ему пощечину. Она не имела права отказывать мужу без веской причины и приготовилась, как и в прошлый раз, молча перенести акт «любви», больше напоминавший ей моральное и физическое надругательство.

Илез, уже раздевшийся и занявший исходную позицию, навис над Лаурой и поцеловал в губы. Когда-то один его поцелуй возносил ее почти до небес, оживляя в животе пресловутых бабочек. Сейчас Лаура ощущала лишь отвращение и не смогла разжать губы, чтобы пустить его глубже. Пропади он пропадом! Пусть делает, что нужно, но не просит, чтобы она ему хоть как-то в этом помогала!

- Что стало? – хмуро спросил Илез, не получив ответных поцелуев.

- Ничего, - равнодушно ответила Лаура.

- А что тогда лежишь, как бревно?

- А чего ты ожидал после всего, что мне наговорил? Что я буду изображать Сати?! – не сдержалась она.

Илез отпрянул от нее, застыл на несколько секунд, будто до него туго доходили произнесенные женой слова, потом ни слова не говоря, вышел из комнаты. Спал он в ту ночь видимо на диване в одной из гостевых спален.