Хоть он меня и не видит, но я отчаянно размахиваю рукой в воздухе, чтобы прекратить светскую беседу. Говоря одновременно шепотом и шипением, я заявляю:

— Я все поняла!

Его голос становится резче.

— Что поняла?

Я открываю рот, чтобы ответить, но с резким страхом понимаю, что, возможно, не в моих интересах сообщать ему то, что я выяснила. Вполне вероятно, этот звонок даже записывается. ФБР может прослушивать его телефон.

А затем мне приходит в голову кое-что еще... кое-что гораздо хуже.

Что, если его горячее преследование было вовсе не из-за меня?

Что, если романтические жесты, цитаты из Шекспира и болезненная уязвимость — все это было частью плана, частью гораздо большей паутины с целью поймать паука покрупнее?

Паука вроде моего отца.

«Я разберусь с твоим отцом».