Киллиан скатывается с меня и заваливается на спину, от души смеясь в потолок, держась за живот, как будто я только что рассказала ему самую смешную шутку в мире.

Я спрыгиваю с кровати и таращусь на него, скрестив руки на груди.

— Признай это. Ты используешь меня, чтобы добраться до моего отца.

Киллиан смеется еще громче. Его лицо краснеет.

Я подхожу к гардеробу, хватаю ближайшую туфлю, затем возвращаюсь в спальню и бросаю ее в него. Туфля попадает в его бедро. Киллиан игнорирует это. Он слишком занят смехом.

Мне приходится кричать, чтобы убедиться, что он слышит меня сквозь весь этот шум.

— Продолжай в том же духе, и я использую твою огромную голову для стрельбы по мишеням, придурок!

Наконец Киллиан берет себя в руки, вздыхает от удовольствия и вытирает глаза. Затем встает с кровати, поднимает с пола пиджак и набрасывает его на широкие плечи.

Тепло улыбнувшись мне, он говорит:

— Спасибо тебе. Я уже давно так не смеялся... — Он замолкает, размышляя. — Вообще-то, никогда.