Я лежу на спине, уставившись в темноту, и тяжело дышу, убежденная, что вот-вот умру.

Вот только похитители запланировали для меня явно не смерть. По крайней мере, пока.

На данный момент лишь небольшую легкую пытку.

Я слышу свист хлыста, рассекающего воздух за долю секунды до того, как он соприкасается с моей плотью. По нежной, незащищенной коже правой ноги между пальчиками и пяткой.

Боль хуже огня. Хуже, чем раскаленное металлическое клеймо. Она обжигает. Пронизывает насквозь, как копье. Я резко дергаюсь, но не кричу. Не сейчас. Сейчас у меня все еще есть надежда, что это может быстро закончиться.

Мужчина с хлыстом безжалостно гасит эту надежду.

Пока камера снимает, он снова и снова хлещет меня по подошвам обеих ног, пока моя плоть не становится разорванной и окровавленной, а мои крики не превращаются в дикие вопли, заглушая звук его смеха.

Через некоторое время меня в полусознательном состоянии, сквозь пульсирующее красное море страданий, отправляют в яму. Тесную комнатку без окон и дверей, с одним-единственным предметом — пустым металлическим горшком в качестве, полагаю, туалета. Потолок — железная решетка, примерно в двенадцати футах надо мной.

Ладно, это не комната. Технически, это дыра в земле.

Темница.