Человек, которого нанял Макс, занимался поисками бывших сотрудников сочинского ночного клуба. Но все тщетно. Никто из них не помнил событий того вечера, будто его и вовсе никогда не было. Ни один из тех, кого удалось найти, не смог ничего вспомнить. Это был какой-то замкнутый круг. Она появилась и исчезла так стремительно, как вспышка молнии. Всего мгновение, и все становится как прежде.

Моей последней надеждой был Магомед. Он был там и даже видел девушку, выбегающую из кабинета администратора. Вдруг, ему удастся что-нибудь вспомнить, хоть что-то. Я обязан отыскать ее. Только встретившись с ней и попросив у нее прощения, я смогу идти дальше. Если Мери смогла разглядеть во мне нечто большее, может, и она увидит. Во всяком случае, я хотел в это верить. А что мне еще остается? Только вера. Слепая, возможно бессмысленная, но вера. Я не мог потерять и ее…

* * *

– Мне срочно нужна твоя помощь, Мери, – чуть ли не крича, начал Макс. Он влетел в мой кабинет, словно вихрь, не потрудившись даже закрыть за собой дверь. Удивленная Катя застыла в приемной, прижимая к груди стопку бумаг. Мери отскочила от меня, ее щеки стали пунцовыми. В этот момент я был готов задушить его собственными руками. – Умоляю, подруга, – остановившись перед столом, парень молитвенно сложил руки перед лицом и затряс ими. Его глаза смотрели на девушку с надеждой. – Только ты можешь спасти меня!

Сказать, что я был в шоке – это не сказать, ровным счетом, ничего. Стоит ли вообще упоминать, что мне еще не приходилось видеть Полякова в таком состоянии? Получается, не я один лишился рассудка. Моему другу крышу снесло подчистую. Он походил на безумца, сбежавшего из психиатрической лечебницы. Глаза горят, светлые волосы растрепались, вместо привычной одежды на нем были простые (чересчур простые для такого модника как Макс) джинсы и синяя футболка.

– Что за дела, Поляков? – Заметив, что Мери еще не вполне пришла в себя от шока, решил сам все выяснить. – Что с тобой?

На секунду он завис и скептически осмотрел себя. Складывалось впечатление, что он впервые видит самого себя. Светло-русые брови взметнулись вверх, с губ сорвалось, едва слышное, ругательство.

– Макс, – зловеще протянул я. – Не забывайся, парень. Лучше скажи, наконец, что случилось.

Отодвинув от стола одно из кресел, он упал на него, вытянув перед собой ноги. Глаза продолжали смотреть в одну точку, только теперь это были его собственные руки, лежащие на коленях ладонями вверх.

– Как я могу помочь тебе, Макс? – Мери подошла к нему и села на стул напротив. Лицо ее было не менее встревоженным, чем мое, только глубокие карие глаза смотрели с такой мягкостью и участием, что я невольно заревновал. Она подалась немного вперед и сжала руку Полякова чуть выше запястья, продолжая всматриваться в его грустное лицо.