– Это все Рэни придумала.
– Конечно. Послушай… Спасибо, что подогнал сюда мой фургон, но мне надо домой.
– Можно я отвезу тебя?
– Нет… спасибо…
Гил сделал несколько шагов по усыпанной гравием подъездной дорожке. Каждый его шаг, казалось, отдавался эхом от стен дома престарелых.
– Я был неправ.
– В чем? Ты о Рэни? Или о том, что уехал, не поговорив со мной? Или о том, что избегал меня вчера?
– Я тебя вчера не избегал. Что ты от меня ожидала? Мне нужно было заниматься организацией концерта. Мы там с ног сбились…
– Ты мог бы объясниться.
– Ты и сама все понимаешь.
Мэтти застонала.
– Нет, Гил, не понимаю. То ты поддерживаешь нашу идею с концертом и являешься членом команды, а то просто сбегаешь… Что я должна была думать?
– Я рассердился.
– Понимаю. Но ты даже не захотел узнать, что я думаю. Ты взял и уехал. И как мне на все это реагировать?
– Я думал, что Рэни лжет. Я до сих пор не уверен, так это или нет, но ты ей небезразлична… И мне тоже…
– Всю мою жизнь окружающие только и делали, что указывали мне, как воспринимать то или иное. Они твердо знали, что для меня будет лучше. Когда же я поступала по-своему, то чувствовала себя виноватой. Я верю Рэни. У нее нет никакой нужды что-либо выдумывать. Общепринятая версия, согласно которой Рико подстрекал ее к побегу из группы, чтобы она стала звездой, выступая соло, выставляет Рэни в более выгодном свете. Ты расстроился из-за роли Джейкоба во всей этой истории, и я тебя понимаю, поверь мне. Но ты сбежал от меня по той простой причине, что я предпочла поверить Рэни. Ты повел себя точно так, как те люди, которые утверждали, что лучше меня знают, чего я хочу. Даже Рэни… Она, конечно, желает мне только добра, но то, что ты приехал сюда, – это опять же ее решение, а не мое.
Гил нахмурился.
– И что же ты хочешь, Мэтти? Ответь, я хочу знать.