Больнее всего нас могут ударить слова любимых, ведь для них наши сердца и души всегда открыты. А самое ужасное, что, как бы горько мне ни было, я прекрасно понимала: злые слова сына не беспочвенны.

– Если считаешь, что правда на твоей стороне, то почему в глаза мне посмотреть не можешь? – сквозь слезы выдавила из себя я. – Или так и будешь играть в прятки, как маленький?

Я сознательно играла на «слабо» и не прогадала. Не прошло и пары минут, как замок провернулся и Тимур выглянул наружу, за ним показался Артур.

Первый смотрел на меня исподлобья, словно раненый волчонок, второй же вообще прятал взгляд. Дверь между нами исчезла, но стена осталась… От этого мне стало настолько больно, что хоть белугой вой. И выла бы, только ведь не поможет.

– Ну? – претензионно заявил мне старшенький на две минуты от брата.

Сейчас мальчишки как раз вошли в такой возраст, когда нет полумер или полутонов, либо стакан полон, либо пуст, либо черное вокруг, либо белое. Категоричность цвела буйным цветом. То ли еще будет, да?  Пубертатный период у нас только впереди.

– Ты ведь знаешь, кого я люблю больше всего на свете?

Тимур закатил глаза.

– Нас, – тихонько подсказал Артур.

– И это истинная правда, – напомнила им я. – Пожалуйста, никогда об этом не забывайте. Даже если вы будете на меня злы или… я на вас.

Старший сын поджал губы, но взгляд его потеплел. Я сумела до него достучаться, хотя уже казалось, что ничего не поможет пробить эту стену, но материнское сердце подсказало правильный путь.

– Он тебя обидел? – буркнул Тимур, не поднимая головы.

Сынишка старательно делал вид, что эта тема ему не так чтобы интересна, но в то же время я прекрасно понимала: он не мог перестать искать оправдание моему поступку. Ведь в какой-то мере именно я лишила их отца и сделала это сознательно, из-за собственной гордости…

Сейчас был отличный момент, чтобы рассказать свою версию событий, перетянуть мальчишек на свою сторону и навсегда отбить у них охоту общаться с новоявленным отцом. Дети меня любили, по-своему заботились и защищали, очень легко было бы воспользоваться своей властью над ними…

Давыдов

– Отлично, – резюмировал собеседнику Иван, как только выслушал последние новости. – И не забудь устроить мне плохое здоровье, пусть все приближенные работники думают, что Чемпиону недолго осталось.

– Не боишься накаркать? – усомнился Широкий. Он едва с трапа сошел, как принялся за решение вопросов, а некоторые шаги предпринял еще в самолете.

– Я даже в гроб лягу, если это защитит мою семью, – Давыдов был решителен как никогда.