– Без моего согласия? – сделала страшные глаза я. – Варвар!

– Да, я такой, – согласился любимый. – Но это именно твоя заслуга. Ты сводишь меня с ума.

– И мне это нравится, – искренне призналась я.

– Мне тоже, – прошептал Ваня перед тем, как подарить страстный поцелуй.

После аварии прошло почти два месяца. Давыдов до сих пор проходил реабилитацию, передвигался с тросточкой, частенько мучился от приступов головной боли и лечил язву, но… Он был жив и он был рядом. Мы начали свою tabula rasa  вместе, заново.

Все остальное для меня не имело значения.

* * *

Давыдов

– Благодарю, – кивнул Иван высокой брюнетке-официантке, которая принесла заказ, бросив ей деньги на поднос. – Сдачи не надо.

– А ты щедрый парень, – подмигнула девушка, спрятав купюры за пояс форменной юбки. – Может, обменяемся телефонами и я смогу отблагодарить тебя кофе? Я Лена и живу здесь неподалеку.

Иван ненадолго задержал на ней взгляд.

Эта Лена была что надо: симпатичная, с красивой фигурой и миленьким личиком, не претендующая на серьезные отношения. Раньше он, может быть, и повелся бы на закинутую удочку, развлекся бы разок, но теперь… Каждая клеточка его тела реагировала только на одну женщину. Причем она отвечала взаимностью. И Давыдов радовался этому факту, как ребенок, получивший свое обыкновенное чудо.

– Прости, Лена, – развел руками Иван. – Но я безнадежно женат.

До официального бракосочетания еще больше суток, но Давыдов никогда не ориентировался на штамп в паспорте. У него всегда имелся свой внутренний индикатор свободы или несвободы.

– Так я тебя с женой и не зову, – хмыкнула официантка. – А хороший левак укрепляет брак.

– Не заставляй меня портить и себе, и тебе настроение, – строже сказал Давыдов. – Не хотелось бы разочаровываться в твоих умственных способностях. Я был уверен, что здесь работают только умные девушки.

Девушка недовольно поджала губы.

– А я холост, детка, – улыбнулся Грач. – С удовольствием составлю тебе компанию. И кофе люблю. М-м-м?

– Обойдусь, – фыркнула Лена и спешно удалилась, гордо подняв голову. Ну просто оскорбленная невинность во плоти!