С Рустамом каждый раз был как первый — сначала тебе страшно от его взгляда черного-пречерного, а в следующий миг ты уже не сдерживаешь крики.

— Люблю тебя… — выдохнула я.

— Повтори! — прохрипел Рустам.

Он прижал меня к земле и ждал ответа. Хотел услышать это снова.

Недоверчивый, жестокий. Мой.

— Я люблю тебя, Рустам, — сдалась я.

— И я тебя, родная. Вечно любить буду, поняла?

Жестокость и любовь — его законы. Его мантра.

Я поняла. Поверила. Он ведь каждое свое слово сдержал, сомневаться было бы глупо.

Рустам любил меня еще долго, жадно и много. Было что-то манящее в том, что на острове мы находились совершенно одни.

— Я бы без тебя не справился, родная.

— О чем ты? — не поняла я.

Рустам все еще был рядом. Тяжелое мускулистое тело нависало надо мной. Муж тяжело дышал и, кажется, ему все было мало. Он хотел меня снова.

— Все месяцы, что длились суды, я возвращался домой и видел мать, убитую горем. Меня это угнетало. Меня бы это прикончило, если бы не ты. Я видел, как ты ее утешаешь, и нам становилось легче. Да и Карине было легче с тобой, какие бы сцены она не устраивала.

— Рустам, Рустам, — зашептала я.

— Только тебе благодаря я дальше двигался, а один бы так и сдох.

Боже…

— Я не думала, что это так важно для тебя, — покачала я головой.

Рустам опустился рядом на песок и поцеловал меня в скулу. Я в ответ схватила его за впалые щеки и близко-близко к нему стала.

— Я видел тебя рядом, твою помощь и поддержку, и солнце вновь восходило для меня. Это пиздец как заставляло двигаться дальше. Без тебя крышу сносило.