Бог весть, была ли она тогда, при венчании, в самом деле обуреваема греховными желаниями, или же последующие события вмешались в ее воспоминания и так изменили их?..

Лиза встала измученная. Ничего не видя вокруг, с гудящей головою, с распухшими веками, пробралась в свой шатер на носу, где уже была приготовлена вода, и очнулась не прежде, чем опрокинула на себя несколько ведер. Долго расчесывала мокрые волосы. От соленой морской воды они слипались, да Лиза уж притерпелась. Туго заплела косы, оделась, занавесила лицо покрывалом и пошла на кормовой помост. Там ждал Сеид-Гирей, а Лизе хотелось при свете дня увидеть заговорщиков, убедиться, что ночная встреча не приснилась ей. Но пуще всего терзало любопытство как следует рассмотреть Волгаря.

Лиза уже ступила на мостик, ведущий меж скамеек гребцов, как вдруг увидела, что навстречу ей бредет согнувшийся в три погибели Миленко, несущий на плечах… бочонок с порохом! Покряхтывая, он обогнул Лизу и двинулся к прикрытой парусиною горке бурдюков с водой и мешков с сухарями и кокачем. Охранники сонно глазели, как Миленко подсунул под парусину бочонок и повернул назад, к кормовой каюте. Да и Сеид-Гирей со своего помоста наблюдал за ним безучастно, словно похищение пороха средь бела дня было самым обычным делом.

На мгновение Лизе показалось, что она ума лишилась, что все это мерещится ей. Но тут же наткнулась на смятенный взгляд Рудого и поняла: здесь что-то не так, произошло нечто непредвиденное, и смелый план заговорщиков грозит полететь ко всем чертям.

Волгарь сидел сгорбившись, опустив голову, лица его не было видно, и отчаяние, владевшее им сейчас, угадывалось лишь в ожесточенности, с которой он налегал на весло.

Миленко тем временем отнес один бочонок, другой… Гюрд поторапливал его; и тут Лиза, не выдержав, обратилась к нему дрогнувшим голосом:

– Во имя Аллаха, скажи, что делаешь ты, господин?

Синие глаза Гюрда смотрели холодно, почтительно, и он объяснил, не чинясь, громко и отчетливо:

– Я опасаюсь, о ханым, что сырость в каюте может повредить порох, оттого и дал приказ переместить его на палубу. А рядом поставим часового.

Мелькнула внезапная мысль, и Лиза уцепилась за нее, как утопающий за соломинку.

– А ежели дождь?

Видно было, что Сеид-Гирей удивился горячности, с какой Рюкийе вдруг вмешалась в дела, совершенно ее не касающиеся, однако слова сии показались дельными, и его брови озабоченно сошлись на переносице:

– Об этом стоит подумать. И уста женщины иной раз истину рекут благодаря Аллаху!

Гюрд на миг задумался, но тут же кивнул: