— Сет, — смотрю на него и киваю головой на стойку. — Поубавь свой визг.

Он держит смятую в руке бумагу. Часы на пролет я ищу в библиотеке книгу о Дарвинизме. Обычно, я использую компьютер, но профессор Милэни определенно старой школы и всегда требует какой-нибудь источник, откуда взята информация.

— Кого нахрен это волнует? — говорит он и затем поворачивает лицо к библиотекарю, строя рожу. Она шыкает на него, а тот шыкает на нее в ответ. Он разворачивает листок и трясет его, пытаясь избавиться от складок. — У меня охренеть какие фантастические новости!

Я засовываю книгу обратно на полку.

— Нет, нет ни единого шанса, что ты нашел его... Блять! Ты... нет... — Я начинаю заикаться, потому что это невероятно. Это невозможно. Но взгляд на его лице определенно доказывает обратное. — Дерьмо!

Хихикая, он отдает мне лист. На нем распечатанная с компьютера статья. Около статьи лицо, которое смутно напоминает мне старую версию брата, покинувшего дом много лет назад: темные волосы, слегка поредевшие, такие же изумрудные глаза, как у меня и кривой нос (с тех пор, как он сломал его, врезавшись в стену). Я немею от шока, смотря вниз на его фото.

Не ожидал, что это случиться так скоро. Я вернулся от терапевта только вчера вечером и сказал Келли, что готов к поискам брата. Мой психотерапевт, Джерри, пожилой мужчина, который носит рубашки с гавайским принтом и мокасины, предположил, что это, возможно, было то время, чтобы начать поиски Дилана. У меня был хороший аргумент о том, почему не стоит искать его, включая факт того, что я совершил ошибку в ту ночь и разбил кулак о дверь в приступе ярости, когда мне позвонил бывший босс моего отца, разыскивавший его. Никто не знал, где были родители, почему уехали, и удивляло больше всего то, что людям было наплевать. Босс моего отца разыскивал его из-за какой-то вещи. Я не знал, как он раздобыл мой номер, но этот звонок напомнил обо всем моем вне Келли-Сет-Люк-учебном мире. Я облажался, но рассказал про это терапевту. И Келли. Джерри думал, что это будет хорошая идея – начать поиски Дилана, а я волновался, кем он стал или кем он не стал.

— Все в порядке. — Говорит он, жуя мятный леденец, который всегда имеется у него. — Будет хорошо, если ты поговоришь с кем-то о том, через что ты прошел, и возможно, он поможет тебе с вопросами по твоему обвинению.

— Какому обвинению? — Я притворяюсь дураком. — Я рад, что они уехали.

— Да, я знаю, что ты рад, — отвечает он и нацарапывает на кусочке желтой бумаги какие-то заметки. — Но еще, считаю, что ты чувствуешь себя брошенным. Даже если они и делали ужасные вещи с тобой, они все еще твоя семья, и думаю, ты чувствуешь связь с ними.