Там же я официально представлю Бет своим родителям. Я же знаю, что они ни за что не закатят сцену на публике.

– Ещё рано. Сядь, – мама проходит мимо меня.

Она с утра при полном параде. Нарядные брюки. Пуловер в тон. Жемчуг. Сегодня у неё обед в клубе. Отец выходит на кухню из столовой, на маму он даже не смотрит. Предполагалось, что неделя отпуска сможет спасти их брак. Вчера ночью мои родители спали в разных комнатах.

Ключи звякают у меня в кулаке.

– У меня кое-какие дела перед уроками. Может, потом поговорим?

Вместо ответа мама садится за стол и жестом показывает мне на свободный стул. Я с вызовом прислоняюсь к дверному косяку.

– Хорошо, – мама разжимает правую руку, и пачка презервативов, раскрывшись, как гармошка, падает на стол. – Не изволишь объяснить?

Ключи больно впиваются в мою руку, когда я пытаюсь сдержать гнев.

– Ты обыскиваешь мою комнату?

– Мы – твои родители. Мы имеем право знать.

Я смотрю на отца, который спокойно разглядывает меня из противоположного угла кухни. К панике примешиваются тошнота и всплеск адреналина, но будь я проклят, если позволю им увидеть это на моём лице. Как много они уже знают? Они уже нашли диплом победителя конкурса? Они рылись в моём компьютере? Они нашли мои рассказы? Точно так же они повели себя с Марком, когда он в первый раз приехал из университета на каникулы. После этого он сказал им, что он гей.

– Я их пересчитала, – продолжает мама. – Одного не хватает.

Я никогда в жизни не испытывал ненависти к маме, но сейчас… сейчас – да.

– Что тебе надо?

– Кто эта девушка?

– Я тебе не скажу.

Только не сейчас, когда мама осквернит Бет, превратив её всего лишь в девушку, с которой мне понадобился презерватив. Мама может самые прекрасные вещи сделать грязью одним своим прикосновением.

– Это была девушка? – интересуется отец.

Я ещё сильнее стискиваю в руке бутылку «гаторейда».

– Что ты такое говоришь?