Как-то в один из моментов философских размышлений Уитни даже решила, будто девственность именно потому и ценится, что, если невеста узнает, какое испытание ей предстоит в брачную ночь, вряд ли будет так счастливо улыбаться, идя к алтарю.

Когда до венчания осталась неделя, философские размышления окончательно покинули Уитни, уступив место непроходящему страху. В довершение ко всему по мере приближения дня свадьбы пыл Клейтона все возрастал, еще больше пугая девушку.

Она даже не могла смотреть на подвенечный наряд цвета слоновой кости, висевший в гардеробной, потому что он напоминал ей о кремовом атласном платье, которое Клейтон сорвал с нее в ту ночь. Конечно, она была не настолько глупа, чтобы опасаться того, что этот нежный, любящий человек, которого она боготворила, снова начнет срывать с нее одежду, но, с другой стороны, вряд ли Клейтон позволит ей долго оставаться в этом платье!

Она исподтишка наблюдала за Эмили. Всякий раз, когда Майкл спрашивал жену, не пора ли идти в спальню, Эмили, казалось, вовсе не протестовала и, несомненно, ничего не боялась. Как, впрочем, и тетя Энн. Выходит, что лишь она одна из всех женщин сжимается от боли, представляя, что происходит между мужем и женой?

Чем больше Уитни думала об этом, тем тверже приходила к чудовищному убеждению, что с ней что-то неладно… какой-то физический недостаток, и именно поэтому она так страдает.

Последние дни в истерзанном мозгу то и дело мелькали постыдные картины той страшной ночи, когда Клейтон намеренно унизительно ласкал ее руками и ртом. Воспоминания об испытанном позоре настолько преследовали Уитни, что она буквально превратилась в сплошной комок нервов.

За пять дней до свадьбы она была слишком измотана, чтобы посетить бал, который давал один из друзей Клейтона. На следующий день она послала жениху записку, в которой извинялась за то, что не сможет поехать на прием у Ратерфордов.

Клейтон, переехавший на время в городской дом, чтобы быть поближе к Уитни, с некоторым недоумением, слегка нахмурившись, прочел ее послание. Немного поразмыслив, он приказал подать экипаж и отправился прямо к Арчибалдам, где дворецкий сообщил, что мисс Стоун сейчас в голубом салоне, а лорда и леди Арчибалд нет дома.

Уитни взяла чистый листок бумаги, окунула перо в чернильницу и приступила к тяжкой обязанности – необходимо было выразить благодарность бесчисленным друзьям и знакомым, приславшим свадебные подарки, прибывавшие все эти недели бесконечным потоком.

Клейтон остановился в дверях салона, вглядываясь в Уитни. Она сидела за бюро, низко наклонив голову: темно-рыжие волосы собраны в массу густых локонов, перевитых узкими зелеными лентами, безупречный профиль вырисовывается на фоне окна.