Георгина молча обдумывала его слова.

– Иногда… – тихо начала она и сглотнула. – Иногда я думаю, что Семпака все же была права. Что я приношу несчастья себе и другим.

– Нет, я так не думаю. – Рахарио выпрямился. – Но я все-таки выучился верить в судьбу.

– Да? – Она посмотрела на него с улыбкой.

Его пальцы поглаживали набалдашник.

– Когда я сравниваю твою и мою жизнь… Да, тогда я верю в судьбу. Когда я думаю о Ли Мей и Дункане. Они оба как Сингапур. Оранг-путих. Оранг-лаут. Малаец. Китаянка. Ли Мей к тому же росла в доме, который был преимущественно индийским. Они связаны теснее, чем следовало бы. Чем позволительно. И все же они не могли иначе, из глубины сердца и со всей их страстью. Как будто в них исполнилась не только твоя и моя судьба, но и судьба острова.

– Только бы у них все было хорошо, – в поисках помощи Георгина устремила взгляд к алтарю. – Только бы они там, вдали, справились.

– Конечно же, справятся. – Тон его был удивленным и в той же степени возмущенным. – Они как-никак наполовину оранг-лаут!

Он откинулся назад и что-то выудил из кармана сюртука.

Георгина увидела браслет из темного золота, который он протянул ей, и посмотрела на него вопросительно.

– Этот браслет был при мне, когда я вернулся. В день твоей свадьбы. Это свадебный браслет оранг-лаут.

Она отодвинулась от него.

– Нет, я еще не могу…

– Я не это имел в виду! – нетерпеливо перебил он, гневно сверкнув глазами. – Я принес его потому, что он всегда был только твоим. Я никогда не отдавал его ни моей жене, ни матери Ли Мей. Он всегда предназначался лишь для тебя.

Горло Георгины сжалось, когда она взяла в руки тяжелый браслет, повернула его в пальцах и любовно погладила волнистые линии и очертания рыб.

И посмотрела на Рахарио.

Пиратский мальчик, которого она обнаружила в павильоне раненым и выходила его, когда ей было десять лет. Ее возлюбленный, с которым она потеряла свое детское сердце и который еще не раз сокрушал ее сердце в течение жизни. Юный человек моря, который был ее первой любовью и с которым она сочеталась браком на море. Брак, который был скоротечным, как вода в пригоршне, и все-таки вечным, как океан.

Какое-то время самое большое ее счастье. В другое время – самый страшный ее кошмар.

Который сидел теперь перед ней, как седовласый Нептун. В глазах которого она могла прочитать, что он все еще видит в ней маленькую девочку. Юную женщину, которой она была.

Его глаза рассказывали о любви и вожделении, о боли и ненависти, о счастье и печали, о вине и раскаянии.