Он нахмурился и вошел в тесный магазинчик. При его появлении несколько девушек тут же подняли головы от прилавков. Оживились. Все они были совсем молоденькие, на вид лет двадцать. А может, и меньше. Дети. Джеймсон не обратил внимания на их улыбки — он мог съесть их заживо и при этом остаться голодным. Нет, он был тут по важному делу, касающемуся его «последней трапезы». (Последняя трапеза — особая еда, которую получает приговорённый к смертной казни незадолго до приведения приговора в исполнение — Прим. пер.)

«Последнее ожерелье Тейт порвала. Это она не порвет».

*****

Вернувшись в свой номер, Джеймсон почувствовал себя значительно лучше. Он не обратил внимания на весь этот снующий внизу сброд и шатающиеся повсюду толпы людей. Мужчина долго принимал душ, почти сорок пять минут. Стоя под струями воды, он невольно улыбнулся. Тейтум всегда подшучивала над тем, сколько времени он проводит в душе. Джеймсон никогда раньше об этом не задумывался — просто ему нравилось тепло. Именно поэтому он любил свой камин. Поэтому любил её.

Джеймсон переоделся в футболку и джинсы. Намокнув, его волосы становились до нелепого длинными и, лезли в глаза. Он схватил бейсболку с логотипом Аризонского университета, которая досталась ему вместе с гостиничным номером, и нахлобучил ее на голову. Налил себе выпить, встал перед окнами и взглянул на город. Он почти ощутил покой. Поэтому уже подсознательно чувствовал, что его нарушат. И это не заставило себя ждать.

— Вы должны ее остановить! — крикнул Сандерс, ворвавшись в номер.

Джеймсон на секунду закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

— До нее жизнь была намного проще, — выдохнул он.

Сандерс решительно прошагал по комнате.

— Простите, что? — спросил он.

Джеймсон наконец взглянул на него.

— Ничего. Что случилось? Что я должен сделать для нее на этот раз? — спросил он.

— Мне звонил мистер Холлингсворт. Он разговаривал с ней сегодня утром, — затараторил Сандерс.

— Да. Я тоже.

— Вы с ней разговаривали?!