— Возможно. Или, может быть, та чудовищная маленькая галерея, которая продает твои работы. Дина, как ты могла… — Его голос звучал все тише, и она усмехнулась.

— Я должна была.

— Никогда больше.

— Посмотрим.

— Ты предпочитаешь галерею Сигала моей? — Он засмеялся от этой мысли, и она яростно покачала головой.

— Я просто ухитрилась сделать это для себя. Я обрела независимость. Я добилась ее. Понимаешь ли ты, что это значит?

— Это значит, что ты восхитительна, и я обожаю тебя. Ты разводишься? — Бен держал ее в руках и нежно дотронулся до ее живота. Он вздрогнул, почувствовав внутри движение ребенка. — Это наш ребенок? — Когда она кивнула, «да», слезы появились у него на глазах.

— Да, я получу окончательный развод в мае.

— А ребенок?

— Он должен появиться на свет в апреле.

— В таком случае ты ненормальная, свободная, сумасшедшая женщина, мы все оформим тоже в мае.

— Что это значит? — Но теперь уже она смеялась, и он не отставал от нее.

— То, что ты думаешь. И… — он посмотрел вокруг с загадочным видом, — упакуй свои вещи, мадам, я забираю тебя домой.

— Сейчас? Я еще не закончила разрисовывать детскую. И…

— И ничего, моя дорогая, мы едем домой.

— Прямо сейчас? — Она опустила кисть и улыбнулась.

— Прямо сейчас. — Он снова притянул ее к себе и поцеловал, вложив в поцелуй все свои желания и страдания последних пяти месяцев. — Дина, я никогда больше не покину тебя. Никогда. Ты слышишь? — Но она лишь кивала и, улыбаясь, целовала его, пока его рука медленно и нежно гладила их будущего ребенка.