– Чего именно? – Роберт отпрянул.

Елизавета вскочила со скамейки. Казалось, она готова вступить с ним в поединок.

– Я вынуждена играть собой как пешкой, – тяжело дыша, бросила ему Елизавета. – Королева, сама себя превратившая в пешку. Я должна задабривать испанцев, чтобы они не охладели к нам, пугать французов союзом с Испанией, убеждать герцога Арранского возвращаться в Шотландию и завоевывать трон. Мне нечем повлиять на них, нечего предложить, кроме… себя. И…

– Что?

– Я себе не принадлежу!

– Как это? – изумленно прошептал Роберт.

Елизавета, готовая разрыдаться, всхлипнула и сказала:

– Я принадлежу тебе сердцем и душой. Бог мне свидетель. Он знает, что я твоя, Роберт.

Он взял ее руки в свои, собрался обнять.

– Но…

– Но что? – с опаской спросил Роберт.

– Пойми, я вынуждена с ними играть. Они должны думать, что я жажду замужества. Мне приходится изображать женщину, уставшую от одиночества, готовую выйти за эрцгерцога Фердинанда или его братца Карла, туманить мозги герцогу Арранскому. Пусть надеется, что я стану его женой.

– А со мной что будет? – всполошился Роберт.

– С тобой?

– Да, со мной. Ты часами гуляешь и беседуешь с Пикерингом, и двор только и шепчется об этом. Потом они начинают обгладывать и обсасывать новость о твоей скорой свадьбе с эрцгерцогом.

– Не понимаю, при чем тут ты, – растерянно и совершенно правдиво произнесла Елизавета.

– А при том, что мои враги только и ждут подходящего момента, чтобы накинуться на меня всей сворой. Твой юный дядюшка герцог Норфолкский, главный советник Сесил, Фрэнсис Бэкон, его брат Николас, Екатерина Ноллис, Пикеринг, Арундель. Я назвал не всех, но эта свора гончих только и ждет сигнала егерского рожка, чтобы начать охоту. Что им стоит затравить одинокого оленя? Едва только ты отвернешься от меня – их рожок протрубит. На меня со всех сторон посыплются упреки и обвинения. Тогда-то я и узнаю, что совершил такие грехи, которые мне не приснились бы и в кошмарном сне. Елизавета, ты подняла меня слишком высоко. Завистников у меня – на каждом шагу. Тот час, когда ты объявишь о помолвке с другим, станет началом моего крушения.

– Я же не знала. Ты ничего мне не рассказывал. – Елизавету охватил ужас.

– А зачем тебе это было знать? – удивился он. – Я же не ребенок, чтобы с плачем бежать к няньке и жаловаться, что другие ребята грозятся меня побить. Но теперь ты в курсе. Едва только они увидят, что королева отвернулась от меня, я буду низринут и раздавлен. Думаю, этим мои беды не ограничатся.

– Что еще они могут с тобой сделать?