– На Пасху?

– Да.

– Вы даете слово?

– Да, – говорит он; и я ему верю. – Но вы дадите мне ваше?

– Мое слово? – повторяю я ледяным голосом.

– Ваше королевское слово, что не будете вступать в заговор с врагами Англии.

Я молчу. Он смотрит на меня с надеждой, словно мое благополучное возвращение в Шотландию и его планы зависят от этого мгновения.

– Хорошо. Я обещаю, – торжественно произношу я.

– Ваше королевское слово?

– Я даю вам свое королевское слово, – твердо говорю я.

– Вы не будете получать и посылать тайные письма? Вы не станете вступать в заговор против мира в Англии?

– Я даю вам слово, что не стану.

Мортон вздыхает и смотрит на Шрусбери, словно на душе у него полегчало. Шрубсери подходит и улыбается мне.

– Я же говорил, что она даст обещание, – произносит он. – Королева намерена вернуться на свой трон. Она будет вести себя с вами и со всеми вашими верными согражданами безупречно честно.

1571 год, март, замок Шеффилд: Джордж

1571 год, март, замок Шеффилд: Джордж

Мы с королевой едем домой ярким, солнечным весенним полднем, за нами следует фургон с двумя ланями для мясной кладовой Бесс. Королева в радостном настроении; она любит охоту и ездит верхом лучше всех известных мне женщин, она может обогнать большинство мужчин.

Когда мы въезжаем в большие ворота конюшенного двора, сердце мое обрывается: я вижу Бесс, она ждет нас, упершись руками в бока – истинное воплощение обиженной жены. Королева сдерживает смешок и отворачивается, чтобы Бесс не видела ее веселья.

Я спешиваюсь, снимаю королеву с седла, и оба мы поворачиваемся к Бесс, как дети, ждущие, чтобы их отчитали.

Она нехотя делает реверанс.